знать, как я осталась жива.
– Концентрат 47, – наклонившись вперед, шепчет он.
– Должен был убить меня и его.
– Обращение, – доктор обернулся и тут же нагнулся еще ниже, – оно началось раньше, чем концентрат отравил вас полностью. 47-я вступила в реакцию с кровью вампира. В итоге раны, смертельные, – он кивнул на туго перевязанный живот, – затянулись. Но у вас нет жажды, показатели близки к норме, только неприятная реакция на свет.
Облизнув губы, я прислушалась к приближающимся шагам.
– Реакция на 47-ю?
Доктор судорожно сглотнул слюну. Я дернула его руку, призывая поторопиться.
– Она в вас, – одними губами прошептал он, – ваша кровь теперь – яд для вампира.
– Он понял, что отравлен не сразу, – прошептала я, – поэтому, – поперхнулась, чувствуя, как воспоминания тугим комком встают в горле, затапливая все жжением в груди.
– Да, – кивнул доктор, – поэтому в бешенстве пытался разорвать вас.
Пытал. Долго и с садистким удовольствием выпуская кровь. Сыворотка не убила его сразу. Слишком стар и слишком силен. Все слишком. Пытал, пока не надоело играть. Пока я не перестала кричать и дергаться. Он должен был сдохнуть от выпитой крови. Должен был. Видимо, понял, что слабеет, и с пустым пузырьком догадался о причинах. Решил закончить. Не думаю, что он был в бешенстве. Просто ему было интересно поиграть. Сломать жизнь в буквальном смысле.
Пополам.
Не смог. Слишком ослаб.
Хруст собственных костей и влажный звук разрывающейся плоти оглушил меня, и я дернулась, заходясь в агонии снова. Пока спасительный укол не отправил сознание в бездну.
– Он сдох? – проваливаясь в темноту снова шептала я. – Сдох?
Кто-то решил устроить соревнование за титул «самый громкий сосед года». Сейчас в нем участвовали легионер, выращенный баб Клавой, ветеран разорванных перепонок и символ понедельников, петух Петя, газонокосилка, Васин трактор и стук по мотивам «Rammstein» в дверь. Этот квартет записать и отправить Тилю, равнодушным не останется. Со стоном открыв глаза, я медленно села на кровати, осматриваясь.
– Сейчас, я не одета! – кричу, поднимаясь на ноги.
Голова раскалывалась. Судя по всему, вчерашний вечер закончился воскресшим спустя месяц приступом. Откуда только он взялся? Порывшись в памяти, поняла, что последнее, что помню, как сползаю на пол. Судя по тому, что очнулась я на кровати с лежащим рядом ПМом и валяющимся шприцом с пустой ампулой, все же добралась до лекарства. Прислушалась. В доме не было ни звука. Черт. Ушел. От разочарования я поморщилась, прихрамывая к двери. На холодильнике валялась записка. Не читая, швырнула бумажку в карман. Еще не хватало саму себя выдать.
Удобнее перехватив ПМ, завела руку за спину. Ладонь немного вспотела, но скорее от жары, чем от волнения. На пороге кто-то нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Легкая поступь, каблук. Гнилые доски не скрипели. Вздохнув с облегчением, сунула ПМ в карман и
