Барто. Я попытался подняться, но тут же упал. Девочка обернулась, показав широкие щеки и наивное любопытство.
– Тебе плохо? – она стала подходить.
– Оставь, не травмируй себя.
– У тебя вся рубашка в крови.
И правда, от воспоминаний о Наде рубашка намокла от открытой раны на сердце. – Ничего страшного, – ответил я девочке. Она присела рядом, и я стал разглядывать ее большую грудь: красивая и нелепая, как многие большие груди.
Сама девочка была одета в желтый алюминиевый комбинезон и белую майку. Она сорвала две-три травинки, в которых виднелись неловкие обрывки волос, и приложила к моей голове.
– Что ты делаешь? – спросил я ее, когда взгляд ускользнул с груди на плотный живот, сложившийся гармошкой.
Она поднялась, и грудь ее стала казаться еще больше. – Ты, видимо, потерял свою свиту.
Я поднялся и отряхнулся. Боль в голове прошла, а девочка упиралась грудью в мой живот, и на мгновение я представил нас как неделимым целым.
– Я люблю лес, – отвечала она. – Ведь только в лесу девочки становятся принцессами и находят замок с принцем или принца с замком.
– Разочарую тебя. Я никакой не принц.
– Я это уже поняла. Дай пошутить. Как ты здесь оказался?
– Видишь ли, меня знакомый накормил пищей. А пища на меня нехорошо влияет. Вот и случилось то, что случилось.
– А…, – незаинтересованно ответила девочка. – Мне кажется, что тебе надо вылечить рану, – она показала на грудь.
В двух местах рубашка порвалась, и было видно красное сердце. Наглое, изображало себя красным. Девочка почесала затылок и решила.
– Пойдем ко мне домой.
– Не надо стараться.
– Пойдем, мне не сложно.
Мы пошли через лес, она шла впереди, а я засматривался на ее упругую задницу и отставал. Меня к ней, несомненно, влекло, но ничего предпринимать я не хотел.
–Лес каждый раз так завораживает, как в сказке. Прихожу сюда и теряю голову. Меня Женя зовут, – сказала она. – А тебя?
Я промолчал. Имена меня совсем не интересовали.
**
По голодному бирюзовому небу плыл розовый корабль. На канатах с него свисали экраны, по которым транслировалась реклама турпутевок в космос. Мы с девочкой спрятались у куста, на котором росли миниатюрные кувшины и графины. Реклама нас не заметила, иначе в лесу поднялась бы сирена.
Корабль плыл нешумно и довольно низко, некоторые экраны бились о верхушки деревьев, становясь профнепригодными тунеядцами, но из редких отверстий корабля тут же выглядывали жестяные рукава и чинили битых.
– Я как-то дружила с одним из таких экранов, – заметила девочка, отрывая кувшин с куста. – С ним было весело. Но видел во мне только красоту.
Она запихала кувшин себе в горло. – Ее у тебя не отнять, – похвалил я ее невзначай. Она
