ему от меня нужно.
Меня пугало совершенно другое.
– Эль… это существо одновременно жило в двух мирах, ведь так? Иначе маг не смог бы давать ему знаки из подлунного? – отступив от края крыши, прошелестела я.
Напарник кивнул. В его глазах я увидела сочувствие: очевидно из-за ожога… это он еще задницу мою не видел!
– Оно мерцало, как демон, так? Мерцать умеем только мы!
– Предположим, – кажется, до фейри начало доходить, что мое беспокойство связано отнюдь не с болью.
– Эль… оно обожгло меня… и воды оно из себя не извергало… знаешь, что еще может меня обжечь?
Напарник поджал губы и нахмурился. Он знал.
– Элечка… ты понимаешь, что мы с тобой только что видели? Мы видели существо, которое живет, как фейри, мерцает, как демон и время от времени излучает ангельский свет!
Сказанные вслух, мысли стали еще страшней, но сознание я потеряла, пожалуй, от боли.
К.
Лиз сквернословит. Богохульствует. Кричит. Потому что ей больно.
Нанося целебную мазь, Касси старается не касаться ее ожогов, особенно того, что пониже спины, но полностью избавить ее от не самых приятных ощущений у него не получается.
– Потерпи, – говорит он и едва удерживается, чтобы не сказать «любимая».
Зачем ей его ласковые слова? Даже если бы Лиз имела то, что в подлунном мире называют душой, ей не нужны его нежности. Особенно сейчас, когда ей невыносимо больно.
– Эта тварь просто не может существовать, Эль! – восклицает она вместо очередного ругательства. – Такое просто не может быть, понимаешь?
– Но это есть, – осторожно говорит Касси.
Лиз утыкается лицом в подушку и что-то ворчит в ответ.
Она очнулась в тот момент, когда он принес ее домой. Сначала говорила, что с ней все в порядке, а потом сдалась.
Ожоги были красными, пузырящимися, страшными, и Касси был совсем не уверен, что здесь поможет простая мазь. Но других вариантов у него не было. Пока он осторожно срезал с нее одежду, Лиз молчала, будто ей было совсем не больно. Кричать она начала уже потом.
– Эль, мы должны вернуться туда, – говорит она, когда он, наконец, заканчивает с ее ранами. Она лежит на животе, ее локти впиваются в подушку, а голову она опирает о ладони. В таком положении она выглядит совсем беззащитной, и он буквально задыхается от приступа щемящей нежности.
Вернуться? Касси совсем не хочет возвращаться в тот темный переулок. Может существовать подобное, или нет – неважно. Лиззи обожжена ангельским светом. Светом, который подарит ему, Касси, только тепло и прощение грехов. Пожалуй, сейчас разница между ними очевидна.
Как будто ему не хватало того, во что она превращается в эфире.
Но он любит ее. Такой, какая она есть. Во всех обличьях.
– Только не сегодня, – со вздохом отвечает Касси, не решаясь спорить с ней в этот момент. Ей сейчас нужен покой и сон: рассвет
