мне, Элечка, – не предвещающим ничего хорошего тоном, пропела я, – какого ангела ты поперся сюда один, хм?
Я просчиталась. Уныние хлынуло из него в эфир сразу, как только он услышал, как именно я его назвала.
Вот не мог хоть чуть-чуть побрыкаться, а? Я хочу ругаться, а потом жрать.
Не наоборот!
– Потому что так было нужно, – тихо ответил Эль.
Нужно ему, видите ли, было…
– Кому? – вкрадчиво спросила я, нависая над ним: после того, как его противник отдал концы, напарник сполз по стене и теперь сидел на холодной мостовой. А я стояла.
Его уныние было столь велико, что едва ли не стонала от предвкушения. Знает, стервец, чем меня купить. Чтобы не свалиться в эфир прямо сейчас, я тяжело дышала, но все равно не могла избавится от рефлекса облизывать губы.
Я почти сошла с ума от того, что происходило. Я хотела сожрать все это прямо сейчас!
– Он… он бы убил тебя, – тихо сказал напарник.
Несмотря на то, что я уже почти не соображала, что происходит из-за разливающихся в эфире рек невероятно вкусного уныния, смысл его слов до меня дошел.
А потом и весь комизм ситуации.
– Эль… меня нельзя убить в подлунном, если ты, конечно, не ангел. Я просто потеряю личину, и все! Убить можно только человеческое тело, но я ведь не человек. Или ты забыл?
– Я помню, – глядя на меня с каким-то обреченным выражением сказал Эль. – Но ведь ты не хочешь возвращаться.
Я хмыкнула.
– Не хочу. Но… – я осеклась. – Ты готов был рискнуть жизнью ради моего человеческого воплощения?
Эль покорно кивнул, продолжая смотреть на меня неотрывно. Он с таким вниманием изучал мое лицо, что оно зачесалось.
Потерев щеки и измазав их кровью Песчаного Кота, я, недолго думая, плюхнулась рядом с напарником.
Его уныние, это, конечно, хорошо, но что-то мне подсказывало, что все не так просто.
Он почувствовал столь любимую мной эмоцию после того, как я его спасла.
И я хотела бы выяснить, почему.
Сидеть рядышком, наблюдая, как небо над нами светлеет, а кровь Песчаного Кота заливает мостовую лично мне было приятно. Но вряд ли Эль, будучи светлым, чувствовал себя так же. Уныние его говорило об этом без слов.
– Надо пошарить у него по карманам, – чтобы хоть как-то настроить разговор на деловой лад, сказала я. – Один клинок продадим, на черном рынке за него золотых тридцать дадут. Уже хоть что-то.
– Почему только один? – тихо спросил Эль.
Я вздохнула, стараясь не замечать происходящего в эфире.
– Потому что второй мы оставим. Ты прекрасно им владеешь, я и не думала, что ты можешь быть таким.
– Каким? – напарник повернул ко мне лицо. На нем застыло выражение озадаченности.
Я помолчала. Мне казалось, что говорить светлому о том, как невероятно красиво он смотрится с дэррихэ в руках, будет лишним.
Но Эль и
