украдкой восхищенно оглядываясь на продолжающих веселиться молодых людей. Посреди всеобщего веселья и плотских любовных утех, сверху реки, из-за поворота, появился рыбак с удочкой. Он молча, с открытым ртом уставился на голых прелюбодеев, наслаждаясь увиденным, пока Лена не заметила его. Пришлось обоим выскочить из воды, прикрываясь ладонями, как на картинах Адам и Ева, похватать одежду и спрятаться в машине. Мама-выдра злорадно оглянулась на них, продолжая гнать детей, как бы говоря: «Так вам и надо, ишь чего выдумали, голыми при детях купаться. Извращенцы». Вытирались и одевались в машине, смеясь и оглядываясь на рыбака, по-прежнему стоявшего с открытым ртом на старом месте.
– В этом диком лесу так много смотрящих, – смеясь сказала девушка, натягивая рубашку на мокрое тело. Минут через пять, наконец, рыбак очнулся и медленно пошёл вдоль берега вниз по течению, для вида забрасывая удочку куда попало и постоянно оглядываясь на машину. Когда рыбак скрылся из виду, они вышли из машины, привели себя в порядок и не спеша поехали дальше.
Но вскоре Сергей остановил машину на капище шаманов, у дороги перед полем полыни. На верхнем белом камне пирамидки сидели два больших зелёных кузнечика, прижавшись друг к другу, и внимательно смотрели на Сергея. Он положил несколько монет у стопки камней в благодарность за то, что они вернулись с перевала целыми и невредимыми. Кузнечики при этом не тронулись с места, а только пошевелили своими чёрными усиками.
– Вон там, за этой поляной, – показал подошедшей Лене Сергей, – на той стороне реки, в ущелье, где течёт ключ Татарский, где-то находится золотая жила шаманов.
– Ой, как интересно, и что, можно пойти и набрать там золотых самородков?
– Насколько я знаю, за последние сто лет, после убийства большевиками почти всех шаманов, многие пытались найти их золото, но всё безуспешно. Лесные духи этих гор надежно охраняют золотой клад и близко не подпускают искателей сокровищ, нанося им увечья, в лучшем случае, а иногда – подталкивая к гибели в ущелье при странных обстоятельствах.
– Нет, тогда мне не надо золотых россыпей. Я ещё молодая, жить хочу, – защебетала Лена, прижавшись грудью к его спине.
– Вот и остальные искатели золота шаманов так же решили и бросили проклятое место. Ладно, поехали дальше, до города ещё далеко.
Грунтовая дорога становилась всё лучше по мере движения «джипа» к жилью, и, наконец, через полтора часа выехали на асфальтированное шоссе. Дальше поехали быстрее по почти пустынной трассе. Солнце клонилось к закату, но жара не спадала, и в мареве разогретого воздуха над раскалённым асфальтом перед самым носом машины носились большие голубые стрекозы, ловя зазевавшуюся мошкару. Неожиданно раздался щелчок, и через открытое со стороны Лены окно к ней на колени упала большая сине-чёрная стрекоза, ударившаяся, наверное, о боковое зеркало заднего вида.
– Ой, бедненькая, – Лена осторожно взяла стрекозу, положила её себе на ладонь и стала разглядывать.
