иначе мне пришлось бы подделывать свою автобиографию? – вопросом на вопрос ответила Кэтлин.
– Для этого бывает тысяча других причин: незаконченное высшее образование, начальник со старого места работы, которого не хотелось бы включать в список тех, кто может дать о тебе отзыв… У вас хотя бы есть какое-нибудь хобби, на которое можно опереться?
– Раньше я пела, – сообщила Кэтлин. – И еще я люблю бегать.
Адвокат безнадежно закатила глаза и поднялась. Для нее беседа на этом кончилась. Она достала из сумочки мобильный телефон, ее мысли уже были заняты другим. Между двумя звонками, во время которых она давала кому-то краткие, четкие указания, она попрощалась с Кэтлин и пошла к своему «мерседесу». На ней были туфли на шпильках, но она ни разу не споткнулась и, несмотря на мороз, несла пальто, перекинув через руку.
Кэтлин проводила ее взглядом, а затем увидела, что Дженна тоже вернулась в зал и, так же как она, провожает глазами Софи. Когда Дженна поймала ее взгляд, Кэтлин сразу же опустила глаза, как будто подсмотрела что-то запретное. Собравшись с мыслями, она сосредоточилась на том, что необходимо сейчас сделать.
Ей нужно съездить на работу и забрать оттуда свои вещи. Нужно как-то объяснить Дэну и Ленни, почему она уходит. Отговорки она придумывала довольно ловко, вот только сейчас ничего не приходило в голову. Но какие у нее варианты? Сказать правду? Из всех вариантов этот – самый худший.
Она посмотрела на свои часы: почти десять. Срочно позвонила Ленни и предупредила, что придет попозже, и попросила его договориться с шефом, чтобы тот ее принял. Дженне она сказала, что еще вернется и заплатит по счету.
Затем она отправилась за своей машиной, оставленной на другом конце городка перед домом, в котором жила. Ей очень хотелось бежать бегом, тело жаждало движения, адреналина. Но она не решилась. Вдобавок и обувь на ней была неподходящая, и одежда не та. Идти было всего десять минут, улицы были безлюдны, но Кэтлин не покидало чувство, что за ней наблюдают. Ей казалось, что за каждым окном кто-то стоит и следит за ней. В каждой проезжающей машине ей мерещились преследователи. Она с трудом заставила себя пройти милю пути до своего дома размеренным шагом. Пытаясь как-то отвлечься от этих мыслей, она стала вспоминать, как обиделась на адвокатшу, когда та так пренебрежительно отнеслась к ее любимым занятиям. Ну ладно, пускай бегать – не трудно, и любой это может, не только она. Но слова Кэтлин о том, что она умеет петь, эта Несбит вообще не удостоила внимания, даже из вежливости ничего не спросила. А ведь в пение Кэтлин вкладывала всю душу, только им и жила, пока Томас ее этого не лишил. Она ведь сумела поступить в Лондонскую школу исполнительского искусства и технологий в Кройдоне, и это было самое потрясающее время в ее жизни. Чего стоили одни лишь вступительные экзамены! Никогда еще у нее так не колотилось сердце, она не спала ночами. Сначала от переживаний – примут или не примут. Затем от волнения, что добилась и ее приняли. В Лондонскую школу исполнительского искусства! А Софи Несбит об этом даже и слушать не стала. Что эта женщина сказала бы по поводу ее диплома по специальности
