закипал изнутри. Рауль говорил правду, но кто ему позволил ее произносить?!!? Он подался всем телом вперед и тут же получил короткий резкий удар в нос. Пронзающая боль, вспышка перед глазами, потеря ориентации и голос издалека:
– Не стоит Сэм. Я тебе не враг. Это не шантаж. Говорю как есть. Не согласишься – твое дело. Я справлюсь. Даю шанс тебе.
Кортес протянул салфетку. У Сэма из одной ноздри текла струйка густой, вязкой крови. Механически он вытер нос, чуть успокаиваясь, обдумывая слова Рауля.
– Откуда ты все знаешь?
– Не важно. Не о том думаешь.
– Что ты хочешь?
– Мне нужен тот, кто меня не подведет. Поэтому я здесь.
– Я могу подумать?
– Нет.
– Ты с ума сошел, капитан, – шмыгнул носом Сэм, – Я так…
– Не канючь, лейтенант. Не поверю, что ты смирился. Хочешь со мной выполнить опасную миссию? Так вот. Я буду рад служить с тобой.
– Но я должен знать, на что иду.
Слова капитана грели душу, льстили ему, но червь сомнения еще не исчез.
– Армия меня научила, что безупречные планы существуют. Удачных миссий на порядок больше, чем провалов. У меня так точно. Я прав?
– Да, сэр!
Рауль Кортес надел солнцезащитные очки и откинулся назад.
– Я подожду здесь немного, – сказал он, не глядя на Сэма. – У меня совсем нет лишнего времени.
Дверь открылась и закрылась. Сэм Бартли бегом помчался в больницу, чтобы через двадцать минут таким же темпом вернуться назад.
– Это электрический стул, капитан! Без вариантов! Я не знаю где ты был. Но после 9/11 все по-другому.
Сэм Бартли до предела пучил свои серые, стальные глаза. Губы дрожали, слова не выговаривались. Они приехали на один из пустырей на окраине Сент-Луиса.
Кортес ехал наугад, не зная дороги, лишь бы подальше от города, где нет людей. Намеренно, зная темперамент Сэма. По дороге он не спеша вводил в курс дела бывшего сапера Армии США, лейтенанта Сэмюеля Бартли. Закончил, въезжая на пустынную местность с одиноким промышленным наполовину разрушенным зданием. Кортес опираясь о теплый капот машины, наблюдал за Сэмом.
– Ты больной Кортес. Можешь даже не отвозить меня. Просто исчезни!
– То есть если от двадцати пяти до пожизненного, то нормально. Тебя устроит. Так? – спросил Рауль и вкинул в рот жевательную резинку, смачно ее разжевывая.
– Ты действительно не понимаешь? – еще больше закипал Сэм. – Этого не простят ни мне ни моей семье. Ее уничтожат!
– Ты меня вообще слушал?
– Лучше бы не слушал. Я не идиот! Деньги получит семья?!! Да мои дети подавятся этими деньгами. Их вырвут у них вместе с сердцами!
Говоря о детях, Сэм чуть не плакал. Этот добродушный великан был сентиментален
