концепцию помещаются уже с трудом. Все-таки существует еще что-то, более глобальное и вневременное, так настойчиво внедряющее в жизнь человека критерии непрактичной красоты.
Рассуждая на эту тему с позиций эволюционной биологии, А. В. Марков пишет:
«Животные, одолеваемые нелепыми иллюзиями, при прочих равных должны проигрывать в конкуренции животным, строящим более адекватные модели реальности. Совсем уж дурацкие способы мышления должны отсеиваться отбором. Поэтому если в нас сидит что-то настолько сильное и глубокое, как «чувство прекрасного», то оно, скорее всего, не является полным вздором. В принципе, конечно, оно может быть всего-навсего побочным продуктом (не обязательно полезным) каких-то иных, более важных психологических адаптаций (например, связанных с выбором брачного партнера). Но есть и весьма серьезные основания надеяться, что в поисках адекватного миропонимания оно чаще помогает нам, чем мешает…
В такой Вселенной, как наша, где возможно формирование (самоорганизация, самосборка) сложных упорядоченных структур, постоянно происходит отбор на устойчивость. Он затрагивает не только материальные объекты, но и законы их развития и поведения. Неустойчивые структуры разрушаются, устойчивые – сохраняются и накапливаются. Если какая-то из этих структур приобретает вдобавок еще и способность к самокопированию (репликации), то при соблюдении нескольких дополнительных условий возникает жизнь и начинается дарвиновская эволюция. Похоже на то, что симметричные, гармоничные, то есть эстетически привлекательные с нашей точки зрения, структуры в среднем (при прочих равных) оказываются более устойчивыми по сравнению с объектами некрасивыми, лишенными симметрии. Если так, то Вселенная действительно должна быть наполнена сложной, утонченной и во многом еще не познанной красотой, и мы правильно делаем, что пытаемся ее найти» [64, с. 585—586].
И он, безусловно, прав. Как мне кажется, объяснить такое нерациональное проникновение эстетических критериев в жизнь человека можно только тем, что на самом деле они предельно рациональны, коль уж закреплены в эволюционных механизмах. Только мы пока еще не видим их практической пользы. Давайте вспомним, что испытывает любой современный человек, глядя на предмет, который ему кажется эстетически совершенным? Он испытывает интенсивные положительные эмоции, которые можно объяснять при помощи разных аргументов, но для нас сейчас главным фактом является то, что он их испытывает. Эти положительные эмоции запускают каскад когнитивных и физиологических реакций, создавая поток энергии, которую человек уже может потратить на решение практических, утилитарных задач. Это предельно упрощенная схема, но мне думается, что в жизни первобытного человека, еще не отягченного нашим грузом экзистенциальных проблем, именно она являлась двигателем творческих порывов, имевших не осознаваемые им, но абсолютно рациональные в своей основе функции.
На протяжении этой главы
