style="font-size:15px;"> Разумеется, мне не раз приходилось сталкиваться с насильственной смертью – я пять лет прослужил в полиции, из них два года в Скотленд-Ярде, – но все убийства, которые я видел прежде, носили явственный отпечаток потери самоконтроля: один впал в ярость и кого-то убил, другой напился и слетел с катушек. То, что произошло в «Блоксхэме», выглядело совсем иначе. Кто бы ни убил этих троих в отеле, он все распланировал заранее – на несколько месяцев вперед. Место каждого убийства представляло собой жуткое произведение искусства, послание, смысл которого я не мог разгадать. Меня приводила в ужас мысль о том, что на этот раз мне противостоит не обычный стихийный негодяй из тех, к которым я привык, а человек расчетливый, с холодной головой, который не хочет и не может потерпеть поражение.
Конечно, не стоило впадать в такое уныние из-за работы, но тройное убийство вызвало у меня тоскливое предчувствие, которое я никак не мог стряхнуть. Три одинаковых трупа: было от чего содрогнуться. Я говорил себе, что не надо поддаваться панике; каким бы отличным от других ни казался мне этот случай, я буду расследовать его точно также, как все остальные в моей практике.
– Каждый убитый в отдельной комнате одного и того же дома? – уточнил Пуаро.
– Не дома, отеля «Блоксхэм». Рядом с Пикадилли-Серкус. Вы, наверное, не знаете?
– Non.
– Я и сам никогда там не был, до сегодняшнего вечера. Парни вроде меня в такие места не ходят. Не отель – дворец.
Пуаро сидел, держа спину необычайно прямо.
– Три убийства в одном отеле, и каждое в отдельном номере? – спросил он.
– Да, и все совершены сегодня вечером, за небольшой промежуток времени.
– Сегодня? И вы уже здесь? Почему вы не в отеле? Убийца, его уже задержали?
– Если бы… Боюсь, что нет. Но я… – Я сделал паузу и прокашлялся. Излагать факты одно дело, но совершенно другое – признаваться Пуаро в том, как сильно повлияло на меня увиденное в отеле, как и в том, что я провел там лишь несколько минут, после чего просто сбежал, повинуясь внутреннему побуждению.
«Как они все трое лежали на спинах, торжественно и сурово, руки по швам, ладонями к полу, прямые ноги вместе»…
«Обряжать покойника». Эта фраза прочно засела у меня в голове вместе с воспоминанием об одной темной комнате, куда меня заставляли входить очень давно, еще совсем маленьким, и куда я твердо отказывался входить с тех пор и до сегодняшнего дня. И намеревался отказываться дальше, до конца моей жизни.
«Безжизненные руки, ладонями вниз».
«Возьми его за руку, Эдвард».
– Не беспокойтесь, там сейчас все кишит полицией, – сказал я поспешно и громко, чтобы отогнать навязчивое видение. – Завтра утром вернусь, ничего там без меня не случится. – Видя, что мой ответ его не удовлетворил, я добавил: – Честно говоря, мне просто необходимо было проветриться. Никогда в жизни не видал ничего страннее этих трех убийств.
– Что же в них странного?
– У каждой жертвы – и у женщин, и у мужчины – во рту кое-что было, один и тот
