взгляд на дверь, будто ожидая, что она сейчас откроется и кто-то войдет. Тили повторила мой маневр, а затем подвинулась ближе и немного наклонилась вперед. А я еще и пальчиком ее поманила, чтобы она окончательно наклонилась ко мне.
– Я ничего не помню, – прошептала ей прямо на ухо. – Я не помню где нахожусь, не помню ваши лица и что со мной произошло. Даже имени своего не помню.
Тили охнула, прикрыла рот ладошкой и резко отстранилась от меня. Широко распахнутыми глазами она внимательно смотрела на меня, будто ища подтверждения моим словам.
– Полная амнезия, – развела руки в сторону и прикусила губу с досады.
Блин, а есть ли у них здесь такое слово? Об этом как-то вообще не подумала.
– Я позову Леа, – вдруг сказала девушка и выскочила за двери.
– Стой! – Закричала я ей в след.
Замечательно! Вот тебе и «чуйка» … Хотела же по-тихому договорится. Откинувшись обратно на подушки, раздражённо выдохнула. И что теперь делать? Эта девчонка может сейчас весь дом на уши поставить.
Но как оказалось, я зря волновалась. Тили вернулась спустя десять минут в компании поварихи-экономки Леа. Своей комплектацией и добрыми ореховыми глазами эта женщина оправдывала свою профессию. Этакая добрая тетушка-пирожочек.
– Эйли, бедняжка моя, что случилось? Тили, дурында этакая, – Леа бросила взгляд на покрасневшую девушку, – все твердит, что у вас какая-то ам.. эм… амназия.
– Амнезия, – на автомате поправила ее я.
Судя по хмурым лицам, я оказалась права, этого слова до сего момента женщины не слышали. Так, нужно будет поаккуратнее со словами, чтобы лишнего аборигенам местным не ляпнуть.
– Вы, я так понимаю, Леа? – Задала я еще один вопрос.
– Вот! Вы видите? Видите? Ой, горе… Госпожа совсем ничего не помнит. Что же это такое? – Начала причитать Тили.
– Замолчи! – Рявкнула на нее женщина так, что даже я на кровати подпрыгнула, чего уже говорить о бедняжке Тили. А Леа меж тем обернулась ко мне: – Это правда, эйли?
– Да, – просто ответила я. – Я совсем ничего не помню.
Тили начала хлюпать носом, а Леа покачала головой и успокаивающе погладила меня по свободной от бинтов руке. А я меж тем раздумывала: «Эйли» это мое новое имя?
– Хватит сырость разводит. – Снова начала ругать Леа Тили. – Лучше пойди и принеси госпоже чаю.
Как только Тили, подхватив поднос, скрылась за дверью, Леа снова обернулась ко мне.
– Вы уж простите ее, госпожа. Она не глупая, добрая девчонка, волнуется за вас очень. А про память вашу… так лекарь говорил, что после тех травм могли быть нехорошие последствия. Бедное дитя, ваш батюшка в гробу перевернулся бы, узнав, что эти злыдни себе позволяют. Упокой Единый его душу.
Леа прикоснулась кончиками пальцев до губ, до сердца и обвела круг перед своим лицом. Судя по всему, это что-то типа того как у нас люди крестятся, а здесь круги рисуют. Угу,
