форзаце стояла подпись, неровные строки которой ползли вверх. Буквы были размашистыми и растрепанными:
«Маленькой мисс
от А.В.Б.»
1860 год
– О, а вот и Вы. Доброе утро, – ряд ровных некрупных зубов и два заостренных аккуратных клыка встречали меня знакомой улыбкой.
Нет, это был не Дракула, а Майкл, хотя клыки у него, что надо. Какое облегчение.
Хотела поприветствовать в ответ, но ничего не вышло: в горле стоял такой ком, что ни один звук не мог вырваться, да и язык почему-то меня не слушался. В голове слова складывались отлично, но дальше неё они никуда не хотели уходить.
Губы шевелились, как у задыхающейся пойманной рыбы.
– Амели, не утруждайте голосовые связки. Вижу, что Вы не выздоровели. Мой дядюшка и не обещал скорой поправки.
Большая удача, что мне не нужно ничего говорить. В голове пронеслись чьи-то слова (чьи же?): «Молчать хорошо, безопасно и красиво». Вот уж не поспоришь.
Здесь, к счастью, не было никаких прислуживающих лакеев. Майкл был так великодушен в моих прошлых приключениях. А булочки вполне можно есть руками без мудрёных столовых приборов. Неплохое начало. Хотя бы этому можно уже порадоваться.
Майкл улыбался, и я улыбалась ему в ответ, как собака, которая всё понимает, но ничего не говорит.
Он увёз меня к себе домой? Неужели я столько пролежала без сознания, что совершенно не осталось следов после пыток Бенни? Но почему тогда Майкл называет меня Амели? И какой-то ведь шрам от пореза должен был остаться. Нет, это явно какая-то новая история.
Может быть, мы женаты, и это наш дом? Я осмотрела небольшую уютную столовую. Вот было бы здорово наконец-то не притворяться. А что если во всех моих путешествиях не Майкл следует за мной, а, наоборот, я по какой-то причине нахожусь поблизости ради него? Такая идея ещё не посещала меня раньше.
– В Cottonopolis4 приходит осень. Придется Вам теперь чаще сидеть за книгами да за рукоделием. Как всегда, пойдёте после завтрака в библиотеку?
Я лишь кивнула. Как всегда, значит, как всегда. Майклу-то виднее. Но опять этот хлопок. Неужели целый город назвали в честь растения?
– Да, после ремонта там стало здорово. Сколько бы я не противился внезапному порыву Аны сменить обои и портьеры, а зеленый цвет действительно влияет благотворно на настроение, особенно в дождливые деньки. Я и сам стал просиживать там за чертежами и газетами дольше обычного по вечерам, – брюнет говорил со своим привычным акцентом, и этим милым, но неверным звуком «Р».
Когда завтрак закончился, Майкл (или кем бы он ни был теперь) пожелал мне хорошего дня, но и расстроил:
– Боюсь, сегодня Вы заскучаете. В дождь Ана всегда спит до полудня, а вчера после ужина выпила две чашки кофе и, наверное, прескверно спала ночью.
Кто же эта Ана? Может быть, она его сестра, или какая-нибудь подопечная, и я рано начала паниковать? Но кто тогда я? Гувернантка?
Судя
Cottonopolis – так прозвали Манчестер, потому что в 19 веке он стал самым крупным центром по переработке хлопка в Англии.
