меня принимают под ее крышей за другие заслуги.
– В таком случае, как только мы закончим, буду знать, куда присылать подарок.
Острие сабли спустилось на уровень штанов и грубо уперлось в пояс.
– Эй! Легче! Давайте, начнем с лица! – крикнул Хаким.
– Как скажешь.
Капитан кивнул одному из своих матросов. Тот размял костяшки пальцев и не сдерживал себя, когда врезал в челюсть. Хаким сплюнул на песок кровь. Еще один удар прилетел под ребра, заставляя весь воздух покинуть тело.
– А знаешь, я тут подумал, – начал капитан под звуки серии ударов. – Кибир почему-то слишком ценит такого отброса. Может, не стоит торопиться с выводом и припрятать тебя ради выкупа? А? Что скажешь?
Идгард взял за плечо матроса, который уже не жалел ног. Песок вокруг Хакима окрасился кровью, как и его одежда. Пятна от вина смешались с липкой жижей, которая сочилась из уголка рта. Хотелось ее выплюнуть, как и желудок, ребра, сердце и прочие внутренности, которые уже должны были превратиться в суп, если бы не подготовленные к ударам мышцы. Кибир ценил своего нового пасынка настолько, чтобы не жалеть в детстве. Только так можно было бы подготовить его суровой действительности и жестокому плану мести.
– Скажу, иди в задницу! – ответил Хаким, переведя дух. – Может, там тебе дадут достойную плату.
Капитан издал смешок.
– Возьмите его и тащите на корабль. Ты станешь отличным украшением корабля.
Последнее было сказано почти шепотом. Видимо, чтобы придать драматичности моменту.
– Отлично, – не растерялся Хаким. – Посели меня с Марго. Так ты ее называешь?
– Заткнись!
– Ведь в честь этой сирены ты заказал статую девушки на нос корабля? Должен признать, у тебя все-таки отличный вкус, учитывая твой возраст.
– Ах, ты гаденыш! – капитан не пожалел силы и врезал тому в бок острым носком сапога.
Послышался хруст.
«Кажется, я перегнул палку…»
Хаким жалел сейчас только об одном, что не может наблюдать за капитаном с далека.
«Наверняка сейчас пыхтит как раскаленный чайник. Интересно, идет ли у него из ушей пар?»
Хотелось думать, о чем угодно, только не об ударах. Будто вся жизнь пронеслась перед глазами. Улыбка отца. Теплые объятья предательницы нянечки. Трущобы. Голод. Яркий солнечный свет и тень мужчины. Кибир. Его смех. Толстенное брюхо. И вот Хаким лежит на песке. Вдруг послышался мужской крик, свист в воздухе и проклятья капитана. Хаким напрягся в ожидании очередного носка сапога, застрявшего в животе, но ничего не произошло. Глаз заплыл, и сложно было разглядеть берег, который качало словно на волнах. Перед носом встали сапоги, но не такие как у матросов. Наполированная черная кожа. Тонкие щиколотки. Стройные ноги. Хаким приподнял голову и увидел мираж. Кожа словно белый песок, на котором выжгли древние символы. Полупрозрачный силуэт светился лазурным светом. Глаза без зрачков, будто
