пудинг с мальвазией.
История о том, что мне в детстве во сне явился дух, предсказавший величие, за что отец после моего рассказа об этом отлупил меня палкой, является вымышленной. В нашей семье, как и во всех семьях сельских джентльменов, не любили крайности, не знали роскоши, но не знали и бедности. Наша жизнь текла спокойно и ровно, без крупных событий, и ничто не предвещало, что я изменю Англию и весь мир в лучшую сторону.
В нашем доме часто вели нравоучительные беседы с приходским священником, читали Библию и по воскресеньям ходили в церковь на службу. Я очень хорошо помню эти привычки семьи, врезавшиеся в мою память, особенно чтение толстой книги, текст которой я не понимал, но почему-то он мне нравился. На мои вопросы – где живет Бог, такой грозный и странный, и почему его надо обязательно слушаться – отец и мать боялись отвечать и отвели меня к директору школы в соседнем городке, доктору Бирду, который сказал, что я должен учиться, чтобы узнать науки, приличествующие моему званию джентльмена.
Доктор Бирд, священник и ученый, оказался пуританином самых строгих правил. Из всех развлечений он делал исключение только для охоты, дворянского занятия. Он видел во всех гуляках и франтах грешников и самого антихриста. Доктор клеймил их по воскресеньям со своей кафедры в церкви, цитировал Библию и не боялся осуждать великих мира сего, нарушивших Священное Писание. Он писал об этом комедии, но особенно интересно говорил об «Откровении Иоанна», идя по следам дьявола, которого нашел в Риме. Его трактаты о том, как прячется враг рода человеческого под обманчивыми обличьями, вызывали в нашей округе благоговейный восторг у друзей и трепет у врагов. Рога антихриста были обнаружены под папской тиарой, в этом у отца Бирда не было никаких сомнений.
С детства я знал, что вся истина – у пуритан, а католический Рим – враг человечества, и все его пособники, даже лорды и короли, заслуживают вечных мук и даже казни. Однажды в школе во время представления драмы Шекспира я надел корону и сказал: «Мне кажется, что мои знатные прихлебатели называют меня Цезарем» и рассмеялся. За время десятилетней учебы я узнал у доктора Томаса Берда не только нужные джентльмену знания, но и суровую пуританскую науку, с помощью которой только и можно было обуздать великих мира сего, не знавших удержу в самовластье.
Отец мой занимал должности и был мировым судьей в Хантингдоне, где был уважаемым человеком. Мы с матушкой часто бывали в Эли, у ее брата Томаса Стюарда, в его богатом маноре. Сэр Томас не имел детей и смотрел на меня как на своего наследника. Все говорили о моих родителях как о «достойных людях, живших прилично при небольшом состоянии и, благодаря своей осмотрительной умеренности, содержавших большую семью». Матушка была проста, проницательна, энергична, добра и кротка. Она любила, ободряла, молилась и боялась за меня до самого конца и умерла несколько лет назад, на девяностом году жизни. Перед смертью в Уайтхолле она благословила меня словами: «Пусть Господь сияет Своим лицом
