слушай их, я им из принципа ничего не продам. А как девочке своей подаришь, будут локти кусать. – Меднобородый перестал улыбаться и стрельнул глазами в сторону насмешников. – Проще чужие подарки хаять, чем самим делать. Так и скажут своим бабам, что и не золото, а серебро, или из чего там подделки бывают? Только бабу не проведешь. Девка качественные цацки сразу распознает.
– Сколько стоит? – Штык то и дело поглядывал на Волкова, отслеживая его реакцию. Быть в центре внимания, да еще и выступать в роли местного дурачка ему явно не хотелось, но украшение очень уж понравилось.
– Не важно, сколько стоит, важно, за сколько я готов отдать. – Бородач стрельнул глазами в сторону Якоря. – Назло этому хмырю за копейки продам.
– Сколько? – вновь спросил Николай.
– Слушай, тебе отдам за… – Челнок поманил Штыка пальцем и, наклонившись к самому уху, что-то прошептал.
– Не гонишь? – Тот не сдержал улыбки, которая, впрочем, скисла в следующую секунду. – Это в рожках, что ли?
Дед заржал. Кто-то, не сдержавшись, прыснул в кулак. Остальные беззвучно давились смехом. Лишь плечи ритмично вздрагивали, да лица корежило от тщетных попыток сдержать улыбки.
«Вот батя дает!» – Рыжий парень снова ткнул Леонида в бок.
Меднобородый смущенно пожал плечами.
– Не, сразу на хер! – Штык попытался положить подвеску в ладонь бородача, однако тот оказался проворнее. Подставив одну ладонь под ладонь Николая, второй он прихлопнул украшение сверху.
– Парень, а ты реальную цену знаешь? Я цену определяю по тому, как тяжело мне эти цацки достались. Диггеры все это добыли, и они на поверхность больше не полезут. Без ног оно, знаешь, трудновато будет. Вот… Считай, на пенсии. Да ты и слова такого не знаешь. Мне на обратной дороге им добрую часть патронов отсыпать надо будет. Да забей, не твои проблемы… – Челнок заглянул Николаю в глаза. – Скину четверть. Возьмешь?
Штык растерялся. Он так и стоял, не пытаясь вырвать ладонь.
– Четверть?
– Ну не могу больше, – покаялся бородач. – Слушай, давай еще золота накину? Цепочку хочешь к подвеске?
– Покажи, – сдался Николай.
Раздались аплодисменты. Штык встрепенулся, будто бы очнувшись от гипноза. Меднобородый вперил в Деда грозный взгляд и вдруг прыснул со смеху.
– Якорь, черт! Всю малину портишь!
Бородач и Яков стиснули друг друга в богатырских объятиях. Дед даже закряхтел, когда челнок сомкнул руки на его спине. Через секунду заохал меднобородый, когда мускулистые предплечья сдавили его ребра. Рукава ватника задрались, обнажив татуировки. Морские якоря, вытатуированные на предплечьях Волкова, будто бы вонзились бородачу под ребра.
– А не хрен на моей станции наживаться, – хмыкнул Якорь. – Шах, ты здесь какого лешего забыл?
– По работе я здесь, брат, по работе.
– Найдешь время со мной бутылочку раздавить? Заодно и расскажешь, как в челноки подался.
– За
