их редакторы. Для александрийских евреев Библия стала святыней, едва ли не равной Храму. Везде, где находился писец, готовый переписать её строки на пергамент, ученик, способный выучить их наизусть, или учитель, умеющий их толковать, утверждалась её святость и её вечная, неуничтожимая природа. Этот монумент нельзя было просто взять приступом; его, в отличие от творений из камня и дерева, не могла уничтожить даже армия захватчиков. Где бы ни поселились евреи, их Писание всегда оставалось при них. Иудеи Александрии и Рима, как бы далеко ни жили они от Храма, знали, что их книги, особенно Тора, приведут их к божественному вернее, чем какой бы то ни было идол. «Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его?» [113]
Пусть римляне властвовали над миром, греки – занимались своей философией, а персы – верили в то, что им удалось познать суть Истины и Порядка; все они заблуждались. Мир был покрыт тьмой, народы пребывали во мраке. Лишь однажды воссиял над ними Господь, Бог Израиля, и слава Его явилась бы над ними, если бы они пришли к свету, и цари их – к восходящему сиянию [114].
Ибо не существовало никаких богов, кроме Него.
Но вы умрёте, как человеки
До захвата Помпеем Иерусалима оставалось более пятисот лет, когда вавилоняне, сровняв с землёй Первый Храм, переселили всех знатных людей завоёванного ими царства в Вавилон. Люди эти не могли себе и вообразить столь громадного города; а его храмы, среди которых им пришлось поселиться, были столь высоки, что казалось, будто они упираются в небосвод. Величайший из них назывался Эсагила; вавилоняне почитали его как древнейшее строение в мире и как саму ось Вселенной. Не смертные воздвигли эту потрясающую твердыню, но боги, и она служила дворцом Мардука, царя небес. Внутри находились статуи, созданные самим Мардуком, и могучий лук: «вечное напоминание» [115] о победе, одержанной богом в начале времён. Вавилоняне утверждали, что Мардук сразил громадного дракона, чудовище бурного океана, разорвав его тело надвое стрелами и создав из этих двух частей небо и землю. Затем, чтобы избавить богов от бесконечных трудов, Мардук совершил ещё один акт творения. «Воистину я сотворю человеков. Пусть богам послужат, чтоб те отдохнули» [116], – объявил он. Люди были созданы из праха и крови, чтобы трудиться.
Евреям, изгнанным из Иерусалима, ошеломлённым поражением и ощущавшим свою ничтожность в сравнении с громадой Вавилона, нетрудно было согласиться с этим мрачным представлением о предназначении человека. Но они не соглашались. Они не опустились до почитания Мардука, но твёрдо уверовали, что именно их Бог сотворил людей. В историях, которые рассказывали изгнанники, положение людей, мужчины и женщины, было исключительным. Только их Бог сотворил по своему образу и подобию; только им была дарована власть над всеми живыми существами; только они были созданы на шестой день творения,
Втор. 4. 7.
См. Ис. 60. 2. –
См. «Энума Элиш», таблица 5, строка 76. В сокращённых переводах памятника на русский язык этот фрагмент опущен. –
Энума Элиш. Таблица 6, строки 7–8. Пер. В. К. Афанасьевой. Цит. по: Когда Ану сотворил небо. Литература древней Месопотамии. М.: Алетейя, 2000.
