смутился Валентин. – Я… я просто тебя люблю.
Петров покраснел и затеребил прыщ на подбородке. Кактусы целовались.
Чтобы Валентину было сподручнее, Петров слегка наклонил горшок, но не сильно, чтобы большой Валентин не раздавил хрупкую Машу.
– Как хорошо… – сказала Маша. – Я не знала, что это так хорошо.
– Мы поженимся, – всё в том же наклоненном и взволнованном состоянии говорил Валентин. – Поженимся, и у нас будут дети… Ой!
Петров быстро выпрямил кактус, а сам подался к окну.
По двору в своей пятнистой куртке шагал Кузьма, бывший прежде воспитателем, а потом ушедший в охранники. За ним шел чужой. На чужом были желтоватая куртка и легкие ботинки. Журналист, догадался Петров, вспотев.
Кактусы, брошенные в самый ответственный момент, растерянно молчали. На иголочках Маши поблескивала слеза.
– На сегодня любви хватит, – Петров раздвигал горшки. – Будут у вас еще дети…
Валентин, отодвинутый на другой конец подоконника, подавленно молчал.
Журналист расположился в воспитательской. От чая отказался, раскрыл ноутбук. Выпил бы кофе, но кофе не было.
Здесь, кажется, вообще ничего не было.
– А вай-фай?.. Понятно. Каменный век.
– Раньше всё было, – Денисыч снова ощупывал пакетики с чаем, – и вай-фай, и общественный сахар. Сейчас временные трудности.
– Безвременные, – Батя откинулся и с хрустом вытянул ноги.
– Но, наверное, что-то можно было сделать… – Журналист двигал пальцем, на экране открывались окна.
Он уже успел обойти здание и побывать на двух занятиях. Первым было чтение: Батя Виталий (журналист уже знал, что его зовут так) сидел за столом и записывал что-то; ученики читали книгу, которую передавали с парты на парту. Что это за книга, догадаться по чтению было невозможно; по внешнему виду тоже: обложка и первые пять страниц оказались выдранными. «Там было то, что им не следует знать», – тихо объяснил Батя Виталий. На втором занятии увлеченно лепили каких-то червяков. «Эмбрионы», – еще тише сказал Батя Виталий. «Можно сфотографировать?» – спросил журналист. Батя помотал головой.
На экране ноутбука всплыло окно: пляж, плавки, купальники. Парочка обнимающихся на первом плане, море и горы на заднем. На девушке были темные очки.
Журналист быстро закрыл; кажется, никто не успел заметить…
– Наверное, можно что-то было сделать, – вернулся к своей мысли. – Я и в детдомах бывал, там тоже, конечно… но не так.
– Здесь раньше еще лучше было, чем в детдомах, – продолжая заниматься чаем, откликнулся Денисыч. – Тут знаете какое снабжение было… Четырехразовое питание. Кандидаты наук работали.
При слове «кандидаты» Батя усмехнулся и запустил руку за голову.
– А потом Институт расформировали, и всё… А мы не к социалке, а до сих пор к науке относимся. У них даже паспортов нет.
Всё это журналист знал, но слушал внимательно.
