певший на церковном клиросе» (кто у нас не помнит «бывшего регента»! ), и они вместе-дружно грянули со сцены «православием» во всю мощь: «Разорвем их в клочья, Господа хваля» – и все в том же духе. Дальнейшее действо «во Славу Божью» навело меня на весьма грустные мысли, которыми и поделюсь.
Вообще, с годами на моих глазах понятие «православный христианин» разделилось надвое. Из него выделилось совершенно самостоятельное определение нового явления – «православный». Люди перестали утруждаться исповеданием себя – христианами. Скажут – «православный» – и вроде все понятно. Ан, нет, не все.
«Православие», являясь понятием более национальным, что ли, оказалось пригодным для включения в общественное сознание в качестве временного заменителя столь сегодня искомой «национальной идеи» – вспомним, хотя бы: «православие, самодержавие, народность». Все более обособляясь от христианства, как такового, т.е. учения Христа, «православие» стало своего рода опознавательным знаком сторонников, в основном, национально-патриотического подъема, который, сам по себе, можно только приветствовать. Являясь псевдоидеей (у которой нет сущности, но лишь указание на некоторый комплекс эмоциональных переживаний), «православие» в таком его восприятии, возможно, способно на время заполнить место хоть в чем-то объединяющего народ фактора, но при этом уже не имеет никакой прямой и серьезной внутренней связи с самим христианством. Можно сказать, что в общественном сознании мы имеем дело с болезненным синдромом «православного язычества», или, возможно, «православного атеизма». Спроси любого на улице: «Ты кто по вере?», – «Православный!», – «А в какого Бога веруешь?», – многие затруднятся с ответом; «Прочти Символ Веры», – и почти каждый спросит: «А что это такое?»
Вера сама по себе, как таковая, оказалась никому не нужна, она только жить мешает. Нужно знамя, стяг, воинский штандарт, собравшись под который, «разорвем их в клочья», Господа хваля за то, что Он – за нас, ведь мы же – Православные, мы лучше всех, и главные у Бога.
Печально то, что Церковь нашла свое место в восприятии ее обществом именно в том, что Она усердно подыгрывает низменным страстям народа в старинной русской забаве «Борьба с Жидом», и этим угодила и стала мила сердцу миллионов наших «православных». На том сошлись, и несмотря на визг интеллигентов, ни на какие «журналистские расследования», изобличающие документальные материалы и свидетельства совершенных предательств и преступлений, народ, поворчав, готов простить Князьям Церкви и участие во вселенском воровстве, и табачные и водочные скандалы, да и личную непорядочность, а зачастую и наглую, разнузданную развращенность – лишь бы от Лица Самого Бога они поддерживали и благословляли круговую оборону свойства и борьбы против всех «не наших». Став заложницей «патриотической» смычки с государством и обществом, Церковь вынуждена
