разговоров?
Крестинский. Я не совсем расслышал, что говорил Бессонов в последнюю минуту. Здесь плохо слышно.
Вышинский. Разрешите мне просить вас, товарищ Председатель, пересадить Крестинского поближе к Бессонову, чтобы он хорошо слышал, а то я опасаюсь, что в наиболее острые моменты Крестинскому будет изменять слух.
(Крестинский пересаживается ближе к Бессонову.)
Вышинский. Я прошу Бессонова специально для Крестинского повторить то, что он сказал, а Крестинского попрошу внимательно слушать, напрячь свой слух.
Бессонов. Я повторяю. Задание, которое я тогда получил от Крестинского, заключалось в том, что я на должности советника Берлинского полпредства СССР, где я, конечно, располагал известными возможностями для осуществления этой задачи, должен всеми доступными мне средствами, – само собою разумеется, соблюдая весь дипломатический декорум, – всеми доступными мне средствами помешать, задержать, не допустить нормализации отношений между Советским Союзом и Германией на нормальном дипломатическом пути и тем самым вынудить немцев искать нелегальных, недипломатических, секретных и тайных путей к соглашению с троцкистской организацией.
Вышинский. Вы слышали это?
Крестинский. Да.
Вышинский. У вас в мае 1933 года были разговоры с Бессоновым?
Крестинский. У меня были разговоры с Бессоновым перед его отправлением в Берлин.
Вышинский. Были. О чем, не помните?
Крестинский. Я не помню деталей.
Вышинский. Вы деталей не помните, а Бессонов помнит.
Крестинский. Не было ни одного звука о троцкистских установках.
Вышинский. Вы говорили о том, что он должен делать за границей, или не говорили?
Крестинский. Конечно, говорил.
Вышинский. Говорили, что он должен делать?
Крестинский. Да.
Вышинский. Что он должен делать?
Крестинский. Что он должен стараться создавать нормальные отношения в тех пределах, в которых это возможно.
Вышинский. В каких возможно. А если невозможно?
Крестинский. Если не будет удаваться – другое дело, но он должен стараться.
Вышинский. Обвиняемый Бессонов, правильно говорит Крестинский?
Бессонов. Совершенно неправильно. Больше того, Крестинский в этом разговоре дал мне подробную организационную директиву, каким образом я должен с ним сноситься в будущем. Помимо официальных писем, которыми обменивается полпредство Германии с НКИД, я должен буду состоять в переписке с Крестинским. И если в этой переписке Крестинский оговорится, что он держится в текущих вопросах советско-германских отношений такой-то точки зрения, что он советует обождать в этом вопросе официальных директив, то это означает, что я должен буду действовать в духе его «личной» точки
