одна бочка. Думаю, его приберегали про запас, потому что пустили в ход не сразу. Только на третий день сражения, когда загнали всех нас за одну баррикаду, а потом перебросили бочку через стену. После этого оборона быстро сломалась.
Они дошли до штаб-квартиры. Суцзы тронул дверь, и та без труда открылась. Мугенцы не оставили никого, кто бы запер ее изнутри.
Стол в центральной комнате был усыпан разной едой. Суцзы подобрал булочку, откусил и выплюнул.
– Какая гадость.
– Слишком черствая?
– Нет, слишком соленая. Кошмар. – Суцзы бросил булочку обратно на стол. – Нельзя добавлять в булочки соль.
У Рин потекли слюнки.
– У них есть соль?
Она уже много недель не пробовала соли. В империи соль в основном производили в провинции Собака, но во время развязанной Вайшрой гражданской войны торговые пути были перерезаны. В засушливой провинции Обезьяна армия Рин довольствовалась пустой рисовой кашей и вареными овощами. Ходили слухи о нескольких кувшинах соевой пасты, припрятанных на кухнях Рюйцзиня, но, если они и существовали, Рин их не видела и не пробовала.
– У нас была соль, – поправил ее Суцзы. Он наклонился, осматривая содержимое бочки. – Похоже, они почти всю ее съели. Осталась всего горстка.
– Тогда отнесем ее нашим поварам и накормим всех.
Рин наклонилась над столом командующего. Там были разбросаны документы. Рин нашла номера частей, записи о выдаче пайков и письма, написанные каракулями, которые она с трудом могла разобрать. Она лишь сумела выхватить несколько слов: «Жена. Дом. Император».
Рин собрала письма в аккуратную стопку. Они с Катаем займутся этим позже, вдруг сумеют откопать какие-нибудь важные сведения о мугенцах. Но этим письмам, скорее всего, уже несколько месяцев, как и всем другим, которые они до сих пор находили. Каждый мертвый мугенский генерал держал на столе письма с родины, словно, перечитывая мугенские слова, поддерживает связь со своей страной, давно уже не существующей.
– Они читали Сунь-цзы? – удивилась Рин, беря в руки тонкую книгу – никанское издание, а не перевод. – И Бодхидхарму? Откуда они все это взяли?
– Это мои. Украл их из синегардской библиотеки по пути. – Суцзы забрал у нее из рук книгу. – Я повсюду таскаю их с собой. Эти свиньи и половины не поймут.
Рин удивленно посмотрела на него:
– Ты выпускник Синегарда?
– Не выпускник. Учился там два года. А потом начался голод и я поехал домой. Цзима не взяла меня обратно, когда я пытался вернуться. Но деньги-то мне нужно было зарабатывать, вот я и записался в ополчение.
Значит, он сдавал кэцзюй. Что странно для человека такого происхождения. Уж кому, как не Рин, знать. Она еще больше зауважала Суцзы.
– Но почему тебя не взяли обратно?
– Решили, что раз уж я ушел однажды, то сделаю это снова. Что семья всегда будет для меня важнее карьеры. И, думаю, они правы. Я бы ушел,
