не оплатишь.
– Ты дрожишь, – сказала Рин.
– Ничего страшного, ерунда.
– Врешь.
Даже в тусклом свете зари Рин видела, как трясутся его ноги. Катай едва стоял. Этот спор возникал после каждого сражения. Каждый раз Рин возвращалась и видела, что с ним сделала, смотрела на его бледное, осунувшееся лицо и понимала, что для него это была пытка. Но каждый раз он это отрицал.
Она могла пореже использовать огонь, если бы Катай попросил. Но он никогда не просил.
– Я справлюсь, – мягко ответил он. И кивнул куда-то за плечо Рин. – А ты привлекаешь внимание.
Рин обернулась и увидела выживших жителей Худлы.
Такое случалось достаточно часто, и она уже знала, чего ожидать.
Сначала они опасливо приближались мелкими группками. Удивленно шептались, испуганно тыкали пальцами. Потом, когда понимали, что новая армия – не мугенская, а никанская, однако не ополчение, а нечто совершенно новое, и солдаты Рин не собираются занять место прежних угнетателей, люди становились смелее.
«Она та самая спирка? – спрашивали они. – Ты та самая спирка? Ты одна из нас?»
И вот шепот уже становился громче, толпа гуще, ее обступали люди. Выкрикивали ее имя, название ее острова, имя ее бога. Легенда о ней уже распространилась повсюду, Рин слышала, как ее имя передавали из уст в уста по всему полю.
Люди подходили ближе, чтобы дотронуться до нее.
У Рин заныло в груди. Дыхание участилось, в горле пересохло.
Катай крепче сжал ее руку. Ему не было нужды спрашивать, что не так. Он это знал.
– Ты ведь… – начал он.
– Ничего страшного, – промямлила она. – Все нормально.
Это не вражеские руки. Ей не грозит опасность. Рин это понимала, но ее тело – нет. Она сделала глубокий вдох и собралась. Нужно отыграть свою роль, не выглядеть перепуганной девчонкой, которой она когда-то была, или усталым солдатом, каким на самом деле себя чувствует. Нужно стать лидером, в котором они нуждаются.
– Вы свободны, – сказала она дрожащим от истощения голосом. Пришлось откашляться. – Ступайте.
По толпе пробежал шепоток, когда все услышали, что она говорит на их языке, не на колючем никанском с севера, а на медленном и протяжном диалекте юга.
Люди все равно взирали на нее в благоговейном ужасе. Но Рин знала, что этот страх быстро обернется любовью.
– Ступайте и скажите родным, что они спасены, – заговорила Рин, повысив голос, теперь он уже не дрожал. – Скажите им, что мугенцы больше ничего вам не сделают. А когда они спросят, кто разбил их оковы, скажите, что по земле империи идет Коалиция южан во главе с Фениксом. И мы собираемся отвоевать наш дом обратно.
Как только встало солнце, Рин продолжила освобождение Худлы.
Предполагалось, что это самый приятный этап. Рин должна была радоваться, объясняя благодарным горожанам, что оккупанты с востока превратились
