начала до него нужно дожить, – хмуро ответила она.
Поняв, что говорить со мной она больше не хочет, я пожелала ей удачи и ушла.
Я ехала домой и вела машину очень осторожно, потому что мне было о чем подумать.
Поужинав, я сварила себе кофе и перебралась в комнату.
«Где же мне искать концы в этой истории?» – думала я.
Всей правды мне Самвел с Иваном не сказали, но и словам Сусанны верить было нельзя, потому что сама она ничего знать не могла – ее тогда еще на свете не было, значит, повторяет слова Рузанны, которая ненавидела Ашота.
Едины они было в одном – родственников у Луизы не осталось. Но кто же тогда может претендовать на наследство? Оставалось надеяться, что результаты анализов внесут в эту историю хоть какую-нибудь ясность.
Я собралась включить телевизор, чтобы немного отвлечься, и тут раздался звонок – это был Венчик.
Услышав его тусклый безжизненный голос, я тут же насторожилась.
– Матушка! Я уже обратно в автобусе еду. Узнал я тебе все, – сказал он и тяжко, со всхлипом вздохнул.
– Венчик! Что случилось? – забеспокоилась я, но он не ответил. – Алло! Ты слышишь меня? Езжай в квартиру моей бабушки! Алло! – уже орала я и, получив в ответ невнятный всхлип, отключила телефон.
Какого черта я переоделась в домашнее!
Проклиная собственную тупость, я в авральном темпе собралась и выскочила из дома.
Когда я подъехала к дому бабушки, Венчик меня уже ждал. Вид у него был до того удрученный, что я испугалась, не заболел ли он, и на всякий случай надела новую маску – их у меня в сумке целая упаковка была.
В квартире я быстро заварила ему чай, нашла в шкафу начатую пачку печенья, поставила все перед ним и попросила:
– Рассказывай! Только очень прошу: не философствуй! Давай по делу!
– Ну, матушка, был я в этом поселке и вот что тебе скажу: скоро новые русские нас вообще со свету сживут. – Я наступила на горло собственной песне и смолчала. – Нашел я, значит, этот дом. Все правильно, Вячеслав Федорович Кузьмичев там жил. Но тут вот какое дело. Дом стоит пустой, а вокруг него еще четыре дома, где люди живут. Только эти пять домов и остались от прежнего поселка. Ну я и зашел в один, во второй, в третий… Везде с людьми поговорил… В общем так, Кузьмичев всю жизнь при больших деньгах был. Жена его, Ирина, выжига была еще та, ей, кроме денег, ничего на свете не было нужно. И дочку Нинку такой же воспитала. Кузьмичев горбатился всю жизнь, прямо по краю ходил, всей радости у него было в саду покопаться. Дочь свою он замуж выдал, квартиру ей купил, машину дорогую справил, на хорошую работу устроил и всегда деньгами помогал. А тут взял и на пенсию вышел. Я все спрашивал, что же он от таких денег-то ушел. А мне говорят, что в новую жизнь не вписался, с техникой не дружил.
– Смысл уловила, – кивнула я. – Дальше.
– И стали они с женой на пару в саду ковыряться. А потом новые русские начали дома в поселке скупать. Да еще и угрожали
