и на эрла, девушка стремительно прошла к выходу, мягко шурша платьем. На юношу повеяло ароматом зелёных яблок. Он дождался, пока стражник беззвучно прикрыл за ней тяжёлую дверь и слегка нагнулся над ярлом. Эльгеру почудилось, что юноша принюхивается, словно пойнтер. Потом чародей, опираясь на посох, склонился над тяжело поднимающейся грудью ярла ниже, взял его за руку и замер, прикрыв глаза.
Через несколько долгих минут рыцарь нетерпеливо переступил с ноги на ногу:
– Он упал с коня на соколиной охоте. Лошадь понесла, – наконец проговорил он недовольный тем, что мальчишка сам ничего не спрашивает. – Второй день лежит без памяти. Трентон его привёз на своей лошади.
При этих словах чародей открыл глаза и, не отпуская руки ярла, посмотрел на оруженосца. Тот пошевелился и поднял голову. Юноша внимательно взглянул ему в глаза и молча кивнул то ли ему, то ли себе и отпустил руку ярла. Кисть со шлепком безвольно упала на грудь больного. Эльгер и оруженосец вздрогнули от этого звука и неодобрительно посмотрели на чародея.
– Всё что я мог – сделал. Отец твой будет жить, сэр рыцарь. Но он пролежит без памяти несколько дней и когда очнётся, будет ещё целую луну слаб и сонлив. Придётся тебе, эрл, взять на себя заботы о доме Фюргартов, – сказал юноша, пряча руки в широкие рукава плаща.
Эрл не увидел никаких внешних изменений в состоянии отца и был явно разочарован и раздражён.
– Что говорил ты о Разделённом Мире? Разве можно всерьёз верить этим нянькиным сказкам? – угрюмо спросил рыцарь, подходя поближе к ложу и изучая лицо отца.
– Нет, это не просто старые побасенки для малых детей, – ответил чародей. – Когда ты, в день своего совершеннолетия в Королевском замке, преклонив колено перед королём Восточного Предела Вильгельтом Прямодушным, давал клятву верности, разве не говорил ты в конце её: «… и да будет так, пока Разделённый Мир не воссоединится»? И разве не этими же словами отвечал он тебе, положив меч на твоё плечо?
– Говорил, конечно, но это просто другие слова, чтобы торжественно сказать «навечно» и так заканчивают любые клятвы. Даже купцы из западных земель, когда заключают сделку, бьют руками и говорят так.
– Нет, сэр рыцарь, – при этом очередном «нет» юноша слегка поклонился, смягчая свои слова. – Это никогда не были просто пустые фразы. Это время пришло. Разделённый Мир соединился, и старые клятвы утратили свою силу. Наступает время, когда жизни всех обитателей ойкумены изменятся, хотят они этого или нет. Наступило уже, – поправил он себя и посмотрел на недоверчивое лицо эрла. – А ты, сэр рыцарь, ведь хочешь изменений?
– Все хотят изменений, – быстро и решительно ответил тот.
Чародей мягко покачал головой.
– Люди страшатся перемен. Бурных изменений хотят натуры романтичные или неудовлетворённые своим положением. Или властители, – добавил он. – Вот, например, верный оруженосец твоего отца не хочет никаких изменений. Его устраивает, как теперь всё идёт… И
