бизнесменов, которые не смогли прилететь на аукцион, представляли их адвокаты. Они постоянно созванивались со свои нанимателями и аккуратно повышали ставку, держась чуть сдержаннее остальных.
В конце концов, спустя пару часов ставка за полотно Рубенса возросла в шесть раз от начальной цены. И, разумеется, остались немногие, кто мог бы поддержать подобную цену.
– Теперь будь очень осторожна. Двадцать лет назад это полотно было продано с аукциона за семьдесят семь миллионов долларов. Думаю, и сейчас цена будет слегка выше этой суммы. Не торопись.
Моя родственница крепко сжала мой локоть, опасно вращая глазами.
Я ободряюще улыбнулась. Даже и не предполагала, что могу расслабиться в подобном месте и даже почувствовать некий азарт пьянящей победы. Только вот побеждать в этой опасной игре мне вовсе не нужно, иначе мне придётся продавать не только почку, но и душу самому Дьяволу.
Время текло, медленно приближаясь к своему логическому завершению. В конце концов, за картину Рубенса осталось сражаться только трое – Образцов, толстый одышливый дядька с красным лицом, постоянно утирающий свою блестящую лысину огромным белым платком и я.
– А это – кто?
Ткнула пальчиком в оппонента Образцова.
– Это нотариус. Представитель одного американского олигарха. Бьюсь об заклад, его скоро удар хватит – его малиновая физиономия пылает словно красный сигнал светофора. Не отвлекайся!
Тётя молниеносно услышала о повышении ставки и ткнула меня в бок. Я спохватилась, подняв свою табличку, и спокойно сделала повышение цены, расплывшись в обаятельной улыбке.
Эдуард Олегович незамедлительно повернулся на мой голос. Привстал со своего насиженного места, окатив меня обжигающим рентгеновским взглядом.
Я чуть потупила взгляд, встречаясь глазами с пожилым мужчиной. Снова быстро подняла глаза, стрельнув ими. Соблазнительно закусила кончик нижней губы, почувствовав невероятное напряжение в воздухе.
– Семьдесят восемь миллионов пятьсот тысяч долларов, раз!
Мужчина втянул носом воздух, а в его глазах промелькнул интерес. Зажёгся ярким пламенем в зелёных, бутылочного цвета глазах. Отразился ехидной ухмылкой на чётко очерченных губах. Он чуть провёл пальцами по волосам, тронутым лёгкой сединой и чуть ослабил узел дорогого галстука.
– Семьдесят восемь миллионов пятьсот тысяч долларов, два!
В зале повисла тишина. Воздух стал вязким как топкое болото и я, не отрываясь, смотрела на мужчину. Тётя теребила меня за руку, напряжённо шипя, как рассерженная кошка:
– Тебе нельзя выигрывать, идиотка! Мы в жизни не расплатимся за это чёртово полотно! Заставь его перебить цену! Ну же!
Я молниеносно вздёрнула подбородок. Тряхнула огромными бриллиантовыми серьгами, которые под залог огромной суммы дали сегодня моей тётушке в ювелирном. Прожгла взглядом Образцова. Сильным и уверенным.
Схлестнулась с его глазами. Опустила взор.
– Семьдесят
