на спинку, крутя в пальцах ручку.
– А ты?
– А я мешаю тебе работать!
Иллиабель обошла стол и удобно устроилась на коленях супруга. Он совершенно не возражал. Обнял жену и закрыл папку с документами. Женщина обвила руками его шею, заглянула в обожаемые глаза, и была награждена нежнейшим, волнующим поцелуем.
– И ты даже не будешь сопротивляться?
– Не буду. Я слишком много работаю, и мне иногда тоже нужен отдых. Иначе никакого вдохновения.
– Неужели, отчёты по укреплению шанакартского лирса против гномьего «топорика» не вдохновляют?
Селлестераль усмехнулся: и всё-то она успевает замечать. А, казалось бы, в папку даже не взглянула.
– Совершенно не вдохновляют. Старейшина Дювиалар просто хочет премию.
– Плох тот экономист, который не хочет премию, – заметила Иллиабель, поглаживая ткань его камзола на груди.
– Тоже верно. Ты ко мне по делу или соскучилась уже?
– По делу. И соскучилась. Мы ведь не виделись с утра.
– С утра? Неужели! А мне показалось, прошли столетия печали и ледяного забвения.
– Так сильна твоя любовь ко мне, или так скучны отчёты Старейшин?
– Тебе правду или то, что ты хочешь услышать?
Иллиабель изогнула идеальную бровь:
– Правду.
– Тогда, и то и другое. Знаешь, я уже почти хочу видеть Шейлирриана на престоле. Возьму отпуск… Или сразу пенсию брать?
– Для начала возьми хотя бы выходной. У отца сегодня помолвка.
– Надеюсь, на это липовое обручение он не требует подарков?
Она рассмеялась:
– О, Селлестераль, не будь скрягой! Иначе нам никто не поверит!
– Тогда я первым делом попрошу Альшера называть её бабушкой!
Иллиабель снова не сдержала смеха:
– Ты злодей!
– О, да! Он уже узнал что-нибудь полезное от Карела?
– Не спрашивала. Вечером расскажет, – Иллиабель прилегла на его грудь. – Интересно, каким будет мир без Вилькортина?
– Очень инниарским, полагаю.
– Селлестераль!
– Я ведь не сказал, что это плохо. Это интересно. И безусловно, красиво.
– А мне нравится мир без Вилькортина. И без Эллисандра.
Он вздохнул, поглаживая обнажённое белое плечико:
– Ужасная, ужасная верноподданная. Любила ли ты его хоть когда-нибудь?
– Конечно, любила. Я была молода, прекрасна и амбициозна, а он был наследником. Наша любовь была предопределена. Но знаешь, что?
– Что?
– Если бы тогда я лучше знала вас обоих, то выбрала бы тебя намного раньше.
Рука ужасно чесалась. Шелара потянула к повязке и ожесточённо поскребла ногтями кожу, сунув пальцы под бинт. Уняв зуд и удовлетворённо выдохнув, она перевернулась
