раз, как к этому представляется случай, предостерегаю государя. Но вот что он мне недавно ответил: «Я с вами согласен, Петр Аркадьевич, но пусть будет лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы».
Но, судя по записям в дневнике, Николай на самом деле относился к Распутину вполне позитивно и искренне верил в его святость. Но в 1909 году, судя по дневнику Николая, царская чета виделась с Распутиным только в августе, зато таких встреч, сопровождавшихся короткими беседами, было целых пять – 5-го, 8-го, 13-го, 15-го и 17-го числа. А вот с 1910 года встречи царя со «старцем» становятся более или менее регулярными. Они виделись 3, 6, 10, 12, 14, 16, 21 и 27 января 1910 года, причем 21-го числа у Николая и Александра была с Распутиным длительная беседа. В феврале встречались 1, 3, 8, 12 и 14-го числа. При этом 3 февраля беседа опять была длительной. В марте 1912 года Распутин с царем не встречался, зато царь 3 марта имел малоприятную беседу о нем с великой княгиней Елизаветой Федоровной, выражавшей недовольство членов семьи близким знакомством царской четы со «старцем», имевшим неоднозначную репутацию. После этой беседы встречи царя со «старцем» возобновились только в 1911 году. Но в этом году они виделись лишь 4 июня, когда «старец» вернулся из паломничества в Иерусалим и Афон, и 24 августа, перед поездкой царя в Киев. Несомненно, здесь сказывалось неприятие Столыпиным Распутина. Зато после убийства премьера встречи опять участились.
11 февраля 1912 года царь записал в дневнике: «В 4 часа приехал Григорий, кот. мы приняли в моем новом кабинете вместе со всеми детьми». Теперь Распутин воспринимался почти как член царской семьи. Следующая встреча состоялась 15 февраля. Затем «старец» отбыл на родину и вновь появился в Царском Селе только 19 ноября.
Итак, в 1909 году Распутин звериным чутьем почувствовал, что над ним собирается гроза, и успел отбыть на родину, избежав планировавшегося ареста и высылки. И в том же году, еще до отъезда из столицы, он успел познакомиться со своим будущим убийцей. Феликс Юсупов вспоминал: «В то время я давно уже водил дружбу с семейством Г. (Муни Головиной, невестой брата Николая и поклонницей Распутина. – А.В.), вернее, с младшей дочерью, страстной поклонницей «старца». Девица была слишком чиста и наивна и не могла еще понимать всей его низости. Это человек, уверяла она, редкой силы духа, он послан очищать и целить наши души, направлять наши мысли и действия. Я с сомненьем выслушивал ее дифирамбы. Ничего еще толком о нем не зная, я уж тогда предчувствовал надувательство. Тем не менее восторги барышни Г. разожгли мое любопытство. Я стал расспрашивать ее о боготворимом ею субъекте. По ее словам, он посланник неба и новый апостол. Слабости человеческие не имеют силы над ним. Грех ему неведом. Жизнь его – пост и молитва. И мне захотелось познакомиться с человеком столь замечательным. Вскоре я отправился на вечер к семейству Г., чтобы увидеть наконец знаменитого «старца».
Г. жили на Зимнем канале. Когда вошел я в гостиную, мать и дочь сидели у чайного стола с торжественными лицами, словно в ожидании
