того, что перед боем предстоял прыжок с парашютом.
А что делать с теми ранеными, что нуждались с серьёзной хирургической помощи? Лекторы говорили, что сложные операции выполняются в армейских лечебных учреждениях. Но это на фронте! А где такие учреждения при действиях за линией фронта? Таких учреждений в тылу врага нет и быть не может. Конечно, при десантировании крупных сил и освобождении значительных территорий можно было рассчитывать на больницы. Но сохранились ли они? Да если и сохранились, то, наверняка, только сами здания. А внутри… Внутри этих зданий – пусто.
Так размышлял Михаил Гулякин, прислушиваясь к утихающему бою. Не сломив с ходу оборону десантников, они отошли. Что собирались предпринять теперь? Подготовиться к новым атакам или искать другие пути отхода? Где найти эти пути в морозную и снежную зиму?
И всё-таки атаки прекратились. Значит, гитлеровцы приняли решение искать другие маршруты. А диверсионной группе было приказано углубиться в тыл и перехватить шоссейную дорогу, по которой отходили другие вражеские колонны. Удар, разгром отходящих колонн, создание паники и неразберихи, и переход на новый рубеж. С теми, кто остановлен, разберутся уже передовые наступательные части.
Боеприпасов было пока достаточно. К тому же лейтенант Семёнов приказал десантникам собрать вражеские автоматы и гранаты. В тылу противника это хорошее подспорье.
Гулякину ротный выделил носильщиков для раненого. Две смены выделил. Нести раненого по бездорожью, сквозь лесные чащи тяжело.
Гулякин установил между носильщиками очерёдность и приказал соорудить из подручного материала носилки. Как это сделать, личный состав был обучен ещё во время занятий в дни доукомплектования корпуса. Всё было выполнено быстро, и группа двинулась в путь.
Гулякин догнал лейтенанта Семёнова и сообщил:
– У нас раненый со жгутом на бедре. Необходимо окончательно остановить кровотечение.
– Так остановите, – отмахнулся лейтенант. – Не мне же этим заниматься.
– Остановить сильное кровотечение можно только в тёплом помещении и при свете, – пояснил Гулякин.
– Извините, Михаил, я неправильно вас понял. В таких тонкостях не разбираюсь.
Лейтенант старался замять свою резкость.
А Гулякин подумал:
«Лейтенант не разбирается. Не удивительно. Учили красноармейцев, учили сержантов, а о командирах забыли».
Но теперь, в тылу врага, не время было исправлять ошибки.
– Того, что просите, обещать не могу, – подумав, сказал Семёнов. – Район, где бы должны встретиться со своими в тридцати пяти – сорока километрах отсюда. И будем мы там самое раннее через трое суток. Но допускается, что и через пять суток.
– Более двух часов жгут оставлять нельзя… Произойдёт омертвление конечности.
Лейтенант даже остановился и проговорил:
– Да… Вот дела… Как же быть? В деревнях-то наверняка фашисты.
Он
