принадлежности, предназначенные для проведения исключительно хирургических операций.
Улицезрев все это, зрачки пленника расширились до невообразимых размеров, ведь сомнений не оставалось, что скоро он станет одним из тех многочисленных костных останков, располагавшимся возле него в необозримом количестве. «Что, «б-ть», «нах», это такое? – мелькала будоражащая голову мысль в его воспаленном мозгу. – Неужели меня ожидает та же самая участь, что и тех остальных покойничков, что сейчас в беспорядке разбросаны по округе? – как будто в этом стоило сомневаться. – Что, «черт» возьми, здесь, «вааще», происходит и что это, по сути, за место?» – лихорадочно пытался найти ответы несостоявшийся любовник и муж богатой наследницы, из-за своей излишней самоуверенности оказавшийся в столь плачевной, близкой к концу, жизненной ситуации.
Терзаясь мучительными сомнениями, Эбант пролежал без движения около получаса, как вдруг появился он – его жестокий мучитель. Тот был одет точно так же, как и первой их встрече – в черную форму сотрудника СОБРа, с разгрузкой и бронежилетом, и в том числе странную, чулочную маску, – но теперь в его правой руке находился еще и небольшой, портативный предмет, предназначенный исключительно для изменения голоса и придания ему еще больше жутких оттенков; кроме того, в настоящий момент появилась возможность «прочесть» взгляд беспощадного изверга, своими практически бездонными, словно бескрайнее небо, глазами не выражающий ни жалости, ни сострадания, ни обыкновенного человеческого сомнения, вероятно будучи полностью уверенным, что все, что он делает, является, дескать, оправданным.
– Что тебе надо? – напряжением лишь горла и языка, без губ, челюстей, выдавил из себя беспомощный пленник. – Что я тебе сделал?
– Мне?.. – словно чему-то удивился хозяин этих чудовищных катакомб, и даже изобразил в своем взоре печать обыкновенной задумчивости, как будто он в чем-нибудь сомневается, что, однако, длилось недолго, вернувшись к обычной уверенности. – Да ничего, ровным счетом. Тогда зачем же ты здесь – ты, вероятнее всего, спросишь?
– Да, – промычал Виктор вполне отчетливо, хотя и понимая, что пощады ему все равно не видать, но тем не менее где-то в глубине души все же надеясь, что для эта пытка закончится необязательно смертью – надежда, как всем известно, умирает последней.
– Хорошо, я тебе разъясню, – неприятно хрипел ни с чем не сравнимый нечеловеческий голос, больше похожий на говор какого-то сказочного чудовища, – передо мной ты, сделай милость, заметь себе, ни в чем не повинен: просто ты, уж так получилось, оказался не в то время и не в том месте – как? – а знаешь, ответить тут однозначно довольно трудно, но я попытаюсь. Так вот, случайно оказавшись возле дома, где проходила ваша школьная вечеринка, я, интересуясь происходящим и углубляясь в придомовую зону, засаженную деревьями – что, кстати, сделать было совсем нетрудно, – вдруг обнаруживаю,
