И я его использую! – твёрдо заявил Гулякин.
– Ну что ж, даю добро. Кстати, кто будет ассистировать?
– Капитан медслужбы Шапошников.
– Он подготовлен?
– Да, я его ознакомил с методикой…
Капитана медицинской службы Юлия Григорьевича Шапошникова Михаил Филиппович Гулякин сразу выделил из своих подчинённых. Увидел в нём талант хирурга, уверенность, волю к победе. Потому и назвал его ассистентом.
Ровно в 11.00 вспыхнули над операционным столом бестеневые лампы. Михаил Филиппович Гулякин подал первую лаконичную и ясную команду.
Операция началась.
Часы пробили двенадцать, затем один час, два, три… В операционной царила мёртвая тишина. Не только ассистент, молодой военный хирург Юлий Шапошников, но и медицинские сёстры понимали, что происходило в те часы.
Впервые в стенах госпиталя проводилась хирургическая операция необыкновенной сложности. За подобные операции ни здесь, ни в других госпиталях пока никто не брался. Сложных операций было много, но на других органах. А на поджелудочной железе – первая. От её успеха зависело очень много. Хирург поверил в свои силы. Эту веру нужно закрепить. И тогда будет и вторая и третья операции…
В вестибюле в тревоге и волнении ждали родственники больного. В предоперационную часто заходили ординаторы отделения. Они интересовались ходом операции. И все с нетерпением ждали её окончания.
Если бы в эти минуты Михаил Филиппович Гулякин мог думать о чём-то ином, кроме операции, он бы, вероятно, вспомнил фронт, медсанбат. Вспомнил бы, как привезли после тяжелейшего боя израненного офицера в прорванном во многих местах и обожжённом танкистском комбинезоне. Раненный был доставлен с тяжёлым шоком, у него оказались серьёзные повреждения печени, пульс едва прощупывался, давление – в нижних пределах. Его положили на операционный стол, но Гулякин понял, что помочь ему практически невозможно. Он никогда ещё не делал таких операций, которая необходима была для спасения танкиста, да и вряд ли бы в предвоенное время за подобную операцию мог взяться даже опытный хирург.
И вдруг капитан пришёл в себя. Гулякин встретился с ним взглядом. Капитан некоторое время молчал, морща лоб и пытаясь сообразить, где он и что с ним происходит. Прошептал:
– Доктор, да что же вы стоите… делайте что-нибудь. На мне с детства всё заживает, как… в общем, хорошо заживает. – И он изобразил некое подобие улыбки.
А на груди капитана поблескивали ордена.
– Готовьте раненого к операции! – решительно распорядился Гулякин.
Он некоторое время стоял, прикрыв глаза и вспоминая всё, что знал по этому вопросу, мысленно вырабатывая методику своих действий. Наконец, решительно шагнул к столу, сказав привычное:
– Маша, работать!
Дали наркоз. Операция началась. Она была очень тяжёлой. Пришлось ушить большую долю печени, сделать тампонаду сальником, ушить желудок, тоже сильно поврежденный, удалить осколки, застрявшие в большом сальнике. Всё это было огромным испытанием для организма человека. Танкист действительно,
