уверенность, что он не получит «вышку». В те дни Россию должны были принять в Совет Европы, а одним из условий этой процедуры была отмена смертной казни. По мнению Солоника, его должны были бы отправить в «Белый Лебедь» – знаменитую тюрьму строгого режима для особо опасных преступников-рецидивистов.
Общался Солоник как обычно, находился в приподнятом настроении, держался ровно, с лица у него не сходила улыбка, и ничто не предвещало ни срывов, ни перелома в его поведении. Но наступил день, когда размеренная жизнь и душевное равновесие Александра были нарушены.
Живая мишень
Гром среди ясного неба раздался, когда 10 января 1995 года в газете «Известия» появилась статья Алексея Тарасова «Наемный убийца. Штрихи к портрету легендарного киллера». Спустя месяц «Куранты» опубликовали вторую статью – «Курганский Рембо» Николая Модестова. Это были «черные» статьи.
В тот день, 10 января, мне позвонила Наташа и попросила о встрече. Через несколько часов она с заплаканным, бледным лицом протягивала мне газету.
– Посмотрите, что они сделали! – сказала она.
Я взял «Известия» и прочел. В статье впервые приводилась фамилия Солоника, его называли киллером, устранившим Глобуса, Рембо, Бобона, Калину… – все перечислены поименно.
– Как быть?! – спросила Наташа. – Ему ни в коем случае нельзя показывать эту газету!
– Хорошо, не будем, – согласился я. – Никто об этом не узнает.
Под вечер она вновь позвонила.
– Я подумала, все-таки надо показать ему газету. Пусть знает о реальном положении вещей, пусть знает, какая складывается вокруг него обстановка.
Что ж, возможно, правоохранительные органы решили загребать жар чужими руками: публикация выносила смертный приговор Солонику, а исполнителем, ясное дело, должна была стать братва.
Нелегкую миссию мне предстояло выполнить: показать Александру статью. Тот день я запомнил надолго.
Утром, как ни в чем не бывало, я пришел в следственный изолятор, вызвал Солоника и стал его ждать, обдумывая, как лучше начать разговор.
Конвоиры ввели Солоника, опять пристегнули наручник к стулу. Через некоторое время Солоник, как всегда, свободно снял наручники и спросил, почему я такой невеселый, что случилось.
Я протянул ему газету. Он быстро прочел статью, и тут произошла вспышка. Он возбужденно стал ходить по кабинету из угла в угол и кричать:
– Как же так?! Почему они это написали? Они же ничего про меня не знают! Почему они ко мне не пришли? Почему называют меня подонком? Почему я для них преступник, когда суда еще не было? Ничего еще не доказано, а они уже объявили меня преступником!
Он был, конечно, прав. Нельзя публиковать такие статьи о человеке, чья судьба только решается. Не исключено, что подобный материал негативно повлияет в будущем на мнение судей и народных заседателей. Я постарался успокоить Солоника, дескать, как-то надо обыграть статью, использовать…
