не понимаешь…
– Так объясни.
– Саркофаг лишит всех нас силы и магических способностей, данных при рождении…
– Так они ведь и не понадобятся. Воевать-то не с кем будет.
– Да послушай ты. Это явление не происходит просто так. Мы все будем лишены сил и будем просто людьми – это факт, это часть пророчества.
– Какого?
– Он появится, потому что наступит великая война инквизиторов и отступников. Саркофаг, изгнание нечисти, война. Пойми, то, что будет под саркофагом – это чистилище… Погибнет очень много народу.
– Откуда ты это знаешь?
– Такое уже было. Восемьдесят лет назад исчезли из нашего любимого города на Неве почти все инквизиторы. Все были убиты обычным человеческим оружием.
– Возможно, ты ошибаешься. Я, к примеру, ничего не слышал про такое.
– Центр скрывает информацию. Возможно, она уничтожена.
– Доказательства…
– Ты сам не видишь? Мир меняется. Меняется цель создания Центра и появления инквизиторов вообще. Множеству инквизиторов стало плевать на людей. Нам дана сила, чтобы защищать людей от любой адской сущности, приходящей в этот мир. Инквизиторы стали забывать об этом. Я не знаю, что они предпримут, но ты вспомнишь мои слова очень скоро. Мне пора.
Он стал уходить быстро.
– Запомни! Семьдесят часов. И готовь своё оружие, оно скоро понадобится.
Вепрь развернулся и побежал. Я ничего не мог понять. Война отступников и инквизиторов. Инквизиторы всегда охотятся на отступников – это закон кодекса. Да и отступников столько нет, чтобы это можно было назвать войной. Инквизиторов намного больше.
Эти слова походили больше на непонятную форму шизофрении Вепря. Что происходит? У Седого паранойя, у Вепря шизофрения. Я не понимаю… А если они правы? Что происходит с нами? Со всеми нами?
***
Десять вечера. Я уже час сидел в нашем любимом клубе-баре. На сцене играли что-то непонятное, и как-то попсово слишком. Не хотелось, в общем, мне покидать уже нагретый диванчик возле бара. Сегодня бармен – она. Я смотрел на неё, как она работает, ловил каждое движение её руки; фигуры, получавшиеся в полёте из её рук, двигались очень плавно, мягко и нежно… Я успевал уловить движение каждого пальчика, все её взгляды, улыбку, язык, что иногда пробегал по верхней губе и, в последствие, зубы, что не сильно прикусывали её нижнюю губу и медленно отпускали её на волю. Она часто поправляла волосы. И, конечно, она тоже смотрела на меня…
Я думал совсем не о том, о чём нужно было! Я быстро провёл левой рукой, большим и указательным пальцами по носу сверху вниз, будто гладя его, немного вздохнул, а после довольно быстро достал сигарету из пачки, что лежала на столе справа от меня. Поджёг и сделал затяг, после чего, не выпуская едкий дым изо рта, влил туда виски и немного поморщился. Да, виски сегодня не особо хороший.
Мои мысли ни о чём прервал звук в зале с входом и гардеробом. Я повернул голову и увидел входящего, точнее – вплетающегося Седого. Я просто охренел от такого вида.
– Седой, ты на ногах
