груди. «Богиня, она жива!» – подумал он, почувствовав легкое облегчение. Рорг устремился к Лекри, но в этот момент огромное металлическое копье пронзило его длинную шею. Наконечник копья насквозь прошел в грудь Вайто. Зверь на всей скорости замертво упал на мокрую землю, придавив ноги Вайто. Он лежал на спине, и, казалось, сейчас потеряет сознание, но крики его дочери вернули его к жизни. Лекри подбежала к отцу. Она не успела дотронуться до него, как один из кеметинцев, схватив ее за волосы, оттащил в сторону и повалил на живот. Вайто не мог кричать, его рот наполнился густой кровью. В глазах потемнело, острая пронзающая боль окутала все тело. Он вцепился в копье, пытаясь вытащить его из груди, но все было тщетно. Оно крепко засело в его теле и приковало к роргу. Он попытался развернуться, хватаясь одной рукой за мокрую траву и пытаясь сдвинуться с места, чтобы хоть как-то приблизиться к Лекри и помочь ей, но, тем самым, он только все больше разрывал свою плоть. Он не мог ничего сделать. Придавленному огромным телом рорга к земле, ему оставалось только смотреть, как Лекри изо всех сил пыталась отбиваться от врагов. Она истошно кричала, проклиная всех кеметинцев и моля отца не покидать ее. Вайто зарыдал. Его легкие наполнялись кровью, не давая сделать следующий вдох. «Богиня, молю, защити Лекри! Молю!» – он мысленно обратился к Пьянекуи. Связанная по рукам и ногам Лекри смотрела на умирающего отца и громко кричала. Эта картина – последнее, что увидел Вайто перед своей смертью.
3. ДОРИУС
– Что ты там все пытаешься вычитать? – спросил Дориус у Манана, сидящего за небольшим столом, на котором лежало несколько ровных стопок писем для солдат, только что привезенных с Черной планеты.
– Ты знаешь, Дориус, таковы правила, – грубо ответил Манан. – Если не хочешь, чтобы я читал твои письма, напиши Солонку, чтобы он тебе больше их не отправлял!
– Ладно, ладно, не кипятись. Я же по-дружески шучу, – улыбнулся Дориус.
– Отойди! Подожди с другими. Не стой над душой, – надменно ответил Манан.
Дориус не возражал, чтобы не вызвать очередную истерику у собеседника. Он, сильно похрамывая от полученного ранения в последнем сражении, подошел к длинному столу, стоящему посередине огромного шатра, в котором собирались солдаты для приема пищи, проведения военных советов и просто для общения. Это было единственное общественное место в кеметинском лагере.
– Ну, что там? Ты смог что-нибудь увидеть? Что там в письме? – нетерпеливо спросили солдаты, когда Дориус садился на стул.
– Нет, конечно. Посмотрите на него. Такое ощущение, что он не читает, а нюхает пергамент, – засмеялся Дориус. – Наш многоуважаемый надсмотрщик, походу, совсем ослеп.
– Манан, давай скорее! Мы здесь сдохнем, пока ты там читаешь! – выкрикнул кто-то из солдат, чем вызвал очередной всплеск гнева у Манана, который несколько раз стукнул по деревянному столу и что-то нервно, неразборчиво забормотал.
Дориусу по-своему было жалко этого старого, больного вояку. Пребывание на Голубой планете, как и на
