я.
– Ну почему же только девчонок! Не будь такой эгоисткой, – произносит Андрий жеманным голосом и подмигивает.
Все смеются, приканчивая последние запасы сливового вина и бакарди-колы.
– Смотри, что мне подарили. – Женька показала мне бутылек.
По виду он был похож на эмульсию для лица. На бутыльке было написано: «ОТБЕЛИВАЮЩИЙ ЛОСЬОН».
– Как ты думаешь, что это значит? – настороженно спросила Женька.
– Не зна-а-аю, – протянула я, разглядывая скляночку. – Но ты не заметила? У них во всех косметических магазинах целые полки этой отбеливающей фигни.
– Да?
– Угу. Я ни в одной стране не видела, а тут прямо стеллажи. «Диор», «Ланком», «Шанель» – у всех. Наверное, специально для Японии выпускают. Они ж тут все на белой коже помешаны.
– Точно, и все вечно с этими солнечными зонтиками и в перчатках тусят! Но зачем они так отбеливаются? – пожала плечами Женька. – У нас, наоборот, все загорелыми хотят казаться… А когда бледный – значит ты болеешь.
– Может, японки до сих пор считают белую кожу признаком высшей расы? Или они все подсознательно хотят быть гейшами…
Женька подозрительно взглянула на таинственный бутылек.
– Интересно, а как оно отбеливает? – задумчиво сказала она. – И насколько сильно?
– А ты намажься вечером и посмотри на утро, посветлеешь или нет, – предложила я. – Только намазываться нужно полностью! А то прикинь, лицо отбелится, а туловище таким же останется…
– Ага! – испугалась Женька. – А вдруг я утром проснусь вся белая?! Чё я потом делать буду?
– Ну, намажешься таким темным тональным кремом. – Я еле сдержала смех, представляя, как Женька проснется совершенно белой.
– Ну уж нет! – решительно заявила она. – Не буду я лучше пользоваться никакими их отбеливателями! Пусть они сами ходят как мумии! Мне пока мое лицо нравится и так.
И она убрала опасный лосьон подальше в шкаф.
Мы подумали, что можно было бы подарить его Ларисе и потом наблюдать, насколько она отбелилась. Жаль только, что она умеет читать по-японски.
– Марина, привет! – Жан берёт меня за рукав, когда я, мокрая от дождя, зашла в холл университета. У нас с ним общее страноведение.
– Тебя вызывают в офис, – говорит Жан. – Ты забыла расписаться за стипендию.
– Как это – расписаться за стипендию? – тупо спрашиваю я.
– Нууу, обычно, знаешь, люди пишут своё имя или, если они не умеют писать, просто палочку или кружооочек… – тянет Жан в своей непередаваемой французской манере.
– ЖАН!!!
– Ты правда не знаешь, что каждый месяц нужно расписаться до десятого числа?
– Таааак. А если я не?..
– Нууу я не знааю… спроси у них. Увидимся в классе! – Жан уже машет мне рукой из лифта. Он даже машет по-французски.
– Коннитива, Марина-сан!
