всех ее проблемах, это он гипнотизирует ее, он гипнотизирует всех… Злость молнией ударила ей в голову. Одним движением она выхватила свой Магнум и приставила его ко лбу незнакомца.
– Прекрати это, слышишь! – Властно скомандовала она.
– О, нет! – Испугалась Мария.
– Вот и конец всему! – Подумала София.
– Эх, а какой был чувак! – Сокрушался Генри.
– Что прекратить? – Совершенно обыденно спросил Оуи.
Все остолбенели. Остель от этого спокойного голоса, а ученые от звуков, которые услышали их уши.
– Ты можешь говорить?! – С какой-то досадой, или даже упреком воскликнул Генри.
– А ты подумал, что я не могу? – Удивился Оуи и посмотрел на Генри с такой обезоруживающей нежностью, что тому стало немного неловко.
Пистолет Остель теперь бестолково смотрел в висок смазливого. Такой игнор она просто не могла переносить.
– Да я тебе сейчас мозги вышибу! – Буквально заорала она и истерически прыснула, представив себе, как по-идиотски она сейчас выглядит.
Ее спутники забеспокоились, стали неуверенно переминаться. Команды к активным действиям они не получали, но ситуация впервые, но явно, выходила из-под контроля.
– Она не сделает этого.– Успокаивающе поднял руку Оуи, отвечая на мысленный выкрик Марии.
– Почему это не сделаю? – Неуверенно переступила с ноги на ногу майор.
– Потому что ты добрая и красивая женщина. – С этими словами Оуи медленно поднял руку и нежно прикоснулся тыльной стороной ладони к ее теплой щеке. – Я восхищен твоей силой и упорством, не думал, что женщина может быть способна на такое.
Словно через это прикосновение в сердце Остель влилось его восхищение. Что-то светлое, теплое, знакомое из далекого детства всколыхнулось в ней, и вспомнилась мама в ее родной деревне, мама заплетает ее волосы, а на душе так хорошо и спокойно, нежные материнские прикосновения приятно волнуют, мелкие волоски на шее от этого поднимаются и холодок пробегает по спине. Где-то за окном пропел петух, и запах из русской печи щекочет ноздри. Под босыми ногами прохладные доски пола, немного шершавые, такие знакомые…
Две слезинки проторили себе путь по загорелым щекам Остель. Она и не помнила уже, сколько лет назад последний раз плакала. Забыла это чувство облегчения, которое приходит с подобными слезами в трудные моменты жизни.
– Прекрасное воспоминание. – Умилился в свою очередь и Оуи.
Он нежно забрал у нее пистолет, и аккуратно сунул его обратно в кобуру. Ее руки безвольно повисли, и он по-братски горячо обнял ее, и она рыдала на его плече. А ее спутники изумленно переглядывались, ошеломленные, обескураженные ходом событий.
– Как ты узнал, о чем я вспомнила? – Умоляюще спросила Остель и подняла на него заплаканные глаза.
– Просто
