стула вместо совсем развалившихся. Он же соорудил для самой леди новый платяной шкаф (в два раза больше прежнего – ибо леди Мора полагала, что красивая женщина обязана следить за собой). Из зала для приёмов по распоряжению леди вынесли старый «трон» – кресло, в котором лорд Гордигер, следуя примеру предков, всегда принимал гостей и просителей. Зачем оно нужно – такое мрачное и жёсткое, – если его хозяина давно нет? В самом деле, смешно воображать, будто когда-нибудь Гордигер-младший усядется в него и начнёт вести себя, как подобает владетелю Кинбралана… Только не этот вечно пьяный шут-громила, благодаря элю уже нарастивший приличный живот. Леди Мора поразмыслила и заменила «трон» на несколько глубоких мягких кресел для предполагаемых гостей. Их она приобрела в Академии-столице и даже о ткани обивки позаботилась особо: на тёмно-синих креслах, в точности как на знамёнах по всему замку, красовалась вышивка – пучок осиновых прутьев в железном обруче. Леди Мора расставила кресла кругом, а по углам зала водрузила напольные вазы с полевыми цветами.
Впрочем, Кинбралан и после всего этого казался ей суровым и зловещим – каменным чудищем с ледяной кровью. Чёрным волком, прижавшимся спиной к скале под названием Синий Зуб. Местом, откуда далеко до столицы с изысканным двором наместника, до богатых маленьких городков и тёплых земель ти’аргского юга, питаемых притоками Реки Забвения… Ещё дальше – до Дорелии, Кезорре или Минши, далёких королевств, которые леди Море порой рисовались чуть ли не чертогами богов.
Леди Море вечно было здесь темно и холодно – не только в унылых дождях и снегопадах, но и летом. Не спасали ни камины, протапливать которые она приказывала круглый год, ни регулярно отмываемые стёкла в узких окнах. Когда-то, в юности, леди Мора искренне верила, что полюбит Кинбралан или, по крайней мере, привыкнет к нему.
Но чуда не произошло. Она по-прежнему была одинока и ненавидела это дикое место, полное сквозняков, кричащее о своей древней кровавой истории. Ненавидела всё в нём – от знамён на башнях, рва и чёрно-серых ворот до запущенного сада с осинами. Ненавидела маленький охотничий лес, который приходилось делить с лордами-соседями. Ненавидела ржаные и ячменные поля – скудные, распаханные на бедной земле предгорий. Терпеть не могла деревни Делг и Роуви с их крестьянами; все поголовно простолюдины казались ей тупыми и вороватыми, а в каждом их взгляде на «хозяев со скалы» леди Море мерещилась неприязнь. Она всегда недоумевала: как леди Алисия (до своего счастливого брака) могла проводить целые дни среди крестьян, да ещё и веселиться с ними на празднике урожая?.. Она ненавидела подземелья замка с многовековыми темницами, и необъятную библиотеку, и чердаки, по которым зимой с воем и визгом гуляет ветер. Склеп за западной стеной и горные дороги, которые временами почти отрезают Кинбралан, выросший в кряжистых возвышенностях, от остального мира. Пыльные, тяжёлые занавеси, и балдахины, и громоздкие канделябры, подобных которым, наверное, уже пару столетий не сыщешь в Обетованном.
Ненавидела она и своего калеку-мужа, вот уже который год медленно умирающего в душных,
