– странное, как её родовой замок. Ранимое, своевольное, закрытое наглухо, совершенно не похожее на неё… Иногда Море казалось, что та ночь, под покровом которой Уна была зачата, привиделась ей во сне – настолько всё было тогда нереально и неправильно. Настолько сильным, до боли, было её желание. Ни до, ни после ей не довелось испытать ничего подобного. Леди Мора не раскаивалась в своём грехе, о нет; но Уна стала вечным напоминанием о той колдовской боли, о ране, которой не подобрать исцеления. Мора любила её отчаянно – так, что порой из-под любви пробивалась ненависть.
Теперь подошло – слава Льер – время, когда леди Мора может выдать дочь за Риарта Каннерти. Уне скоро исполнится двадцать: она родилась на исходе лета, за месяц до праздника урожая, так что осталось совсем немного. Скоро она потеряет право оттягивать. Она и сама это понимает.
Скоро, но не прямо сейчас – потому что леди Алисия родила второго сына и пригласила их в гости на семейное празднество. Леди Мора была рада поездке: она любила хлопоты и сборы, которые вносили хоть какое-то разнообразие в ежедневную тоску. И, кроме того, они уже два года не были в Рориглане – в замке мужа Алисии, где она наконец-то остепенилась. На юге, в низовьях Реки Забвения, уж точно гораздо лучше, чем здесь – вплотную к Старым горам, чуть на юго-запад от Волчьей Пустоши. Везде лучше, чем в Кинбралане. А каждый день вдали от мужа – это и вовсе бесценный подарок.
Леди Мора собиралась сама и периодически понукала Уну (должно же это бледное недоразумение хоть когда-то отрываться от своих книжек!..). Вот уже третий день – с тех пор, как от Алисии прибыл слуга с письмом, – Мора была в хорошем настроении.
Только одно его омрачало. Одна мелочь – казалось бы, ничего существенного, но…
Своему первенцу Алисия дала имя Гордигер – родовое имя семьи Тоури, в честь отца и брата. Леди Мору её выбор вполне устроил; да и племянник рос весёлым, подвижным крепышом. Но второй сын… Леди Мора долго вчитывалась в имя младенца, которое Алисия вывела крупными размашистыми буквами. Вывела, наверняка ликуя: Мора подозревала, что так исполнилась её давняя мечта.
Альен. Алисия назвала ребёнка Альеном.
***
Уна подула на обожжённые пальцы и поспешно стёрла последний штрих в цепи символов. Хорошо, что сегодня она выбрала карандаш, а не чернила… Кольцо на столе не просто осталось видимым – даже не побледнело и не обратилось в прозрачный сгусток тумана, как было два дня назад. У неё снова не получилось.
Зато край стола и бумага под ладонями накалились и задрожали, будто готовясь взорваться. Уне казалось, что точно так же, изнутри, накалилась она сама – большой нелепый котёл, который скоро лопнет… Она отложила лист с символами, книгу со схемой-образцом, многострадальное кольцо, переплела пальцы в замок – и задумалась.
Заклятие невидимости было лишь одним из многих – из сотен и десятков, которые ей не удалось (и, может быть, не удастся) освоить
