шаг, кто бы ей ни приказывал, и одного из доверенных людей, и отправился на аудиенцию.
Гардвейг выглядел не лучшим образом. Усталый, оплывший…
– Доброе утро, граф…
– Ваше величество, я искренне уповаю на то, что это утро радует вас, как вы своим правлением радуете народ Уэльстера, – рассыпался в комплиментах Джес.
И это оказалось правильной тактикой. Гардвейг чуть смягчился…
– Что с вашим сюзереном?
– Ричард болен, ваше величество. Докторусы сказали, что он болеет от испорченной крови…
– Так пусть ее сцедят…
– Ричард отказался, ваше величество.
– Почему же? – В голосе Гардвейга послышались опасные нотки. – Он не доверяет искусству наших докторусов?
Вот это уже было низко. Джес глубоко поклонился и поспешил заверить короля, что докторусы Уэльстера ценятся на вес золота. Что Ричард конечно же доверяет, просто… он видел, как от кровопускания умерла ее величество Джессимин… разумеется, если ему станет хуже, Джерисон сам настоит на кровопускании, а пока возьмет у врачей прочистительное и вообще будет дневать и ночевать у постели принца…
Гардвейг благосклонно кивнул:
– Моя дочь вчера весь вечер восхищалась мужеством его высочества. Он защитил ее от хищной кошки. Рисковал жизнью… полагаю, принцесса захочет помочь вам…
Джес заверил, что принцессе всегда будут рады, отсыпал еще горсть любезностей и был милостиво отпущен королем.
Анелия уже сидела у постели раненого героя. Впрочем, оставлять ее наедине с Риком, который, кажется, спал, никто не собирался. Вот еще не хватало.
Кажется, девушка была этим недовольна, но ничем не выдавала своего раздражения. Что и требовалось.
Джес раскланялся с принцессой, осыпал ее комплиментами и спустя два часа таки выставил из комнаты.
Выгнал и всех остальных, повинуясь едва заметному жесту Рика.
Показал принцу прочистительное, доставленное лакеем. И безропотно согласился вылить его в нужник.
Потом напоил Рика горячим бульоном и улегся рядом с кроватью на специально принесенный тюфяк. Граф Иртон был настроен весьма решительно. Сдвинуть его отсюда мог бы только топор палача. И то не факт.
Принца Джес любил. Как младшего брата.
Они вместе росли, вместе играли, вместе дружили против Амалии и Эдмона, который почему-то на дух Джеса не переносил, вообще, дети проводили вместе много времени, ибо Джайс Иртон часто был в разъездах и добрая королева Джессимин разрешала оставить его детей вместе со своими.
Поэтому сейчас Джес корил себя за глупость.
Далась ему та охота! Дома не нагонялся?
Но хотелось развеяться. Ей-ей… Уэльстер просто давил.
Давило все.
Снисходительная благожелательность Гардвейга, насмешки его шута, вздохи и взгляды принцесс, любезность придворных… ей-ей, Джес чувствовал себя как муха за минуту до съедения пауком.
Вот и захотел сбросить груз с плеч! Вот и развеялся!
