преобразований.
Задолго до всякого Путина начинает проступать сырьевое лицо российской экономики, которое приросло к ней, кажется, навсегда. Такова ниша России в международном разделении труда – питать ресурсами быстро растущий европейский рынок, который был уже достаточно богат наличностью, чтобы сориентировать Россию на обслуживание своих интересов. На Запад из России идет прежде всего пушнина, конопля, лен, смола, корабельный лес, продовольствие, с XVIII века – железо. От столетия к столетию ассортимент меняется, но экономика остается сырьевой. В обратном направлении текут деньги, столь необходимые для создания Московского царства, затем Российской империи, а с XVIII века устремляются многочисленные предметы роскоши, отвечающие новым вкусам европеизированного дворянства. Это сейчас мы экспортируем нефть в обмен на условный «брегет», а тогда был мех, лес, зерно, железо в обмен на тот же «недремлющий брегет», чтобы было чем по-европейски изысканно прозвонить обед Евгению Онегину и Александру Пушкину. Задолго до душегубов-большевиков – впервые, кажется, в 1775 году – Россия даже в состоянии голода, охватившего большую часть страны, принуждена разрешать экспорт хлеба ради пополнения казны звонкой монетой. «Недоедим, но вывезем», – будто бы сказал однажды Вышеградский, министр финансов в правительстве Александра III. В 1932–1933 годах именно эта практика, среди прочего, приведет к гибели примерно 7–8 миллионов человек и многочисленным случаям людоедства.
В 1819 году отставной генерал-губернатор Москвы граф Федор Ростопчин пишет из Парижа своему другу, бывшему послу в Лондоне графу Семену Воронцову: «Россия – это бык, которого поедают и из которого для прочих стран делают бульонные кубики». Бедный граф тогда еще не мог представить, какие бульонные кубики из его народа сделает Сталин во время организованного большевиками голода 1932–1933 годов, да и вообще. Любопытно, что к своим грустным выводам генерал от инфантерии Федор Васильевич пришел в годы, казалось бы, величайшего триумфа Российской империи, которая после победы над Наполеоном стала безусловным лидером Европы. Экономическое первенство Англии оказалось, однако, более надежным фундаментом гегемонии, чем примерно 300 тысяч российских штыков. Ситуация повторится и после следующей великой победы России, в 1945 году. Характерно, что лидерство Российской империи в XIX веке продлится 37 лет, а лидерство Советского Союза в XX веке – немногим более того – 46 лет. Экономическая слабость, которая, конечно же, имела самые разнообразные причины, а не только сырьевой характер экономики, в обоих случаях приведет к политическому краху. В XIX веке это будет Крымская война, в XX – развал Советского Союза.
Евразийцы и прочие сторонники третьего пути любят рассуждать о том, что всемирно-историческая миссия России состояла в том, чтобы быть посредником между Востоком и Западом. Звучит, конечно, красиво, но это неправда. Россия, как мы видели, исторически была обречена на роль сырьевого придатка Западной Европы.
