часть? Вы вообще тут кого-то видите? – у лейтенанта началась истерика. А политрук молодец, соображает.
– Товарищ лейтенант, возьмите себя в руки…
– Да пошел ты, умный, что ли? Куда идти? К немцам? Мы ж не знаем, кто и где. Посмотри, что осталось от эшелона, ни бойцов, ни пушек. Кому мы нужны сейчас?
– Успокойтесь, товарищ командир, на вас бойцы смотрят, – на удивление спокойно ответил политрук. Он мне нравится все больше.
– Товарищ политрук, – решительно встал я и подошел к политработнику.
– Да, боец?
– Красноармеец Некрасов, заряжающий третьего орудия…
– Говорите, товарищ Некрасов.
– А у командира разве карты нет?
– Товарищ лейтенант, у вас есть карта? – тут же переадресовал вопрос командиру политрук.
– Наверное, – осекся тут же лейтеха. Начал хлопать рукой по планшетке и вскоре извлек на свет карту.
– Так посмотрите, у вас же должна быть обозначена хотя бы та часть, в которую нас везли. Это должно быть где-то рядом, ведь лошадей у нас нет, как бы мы орудия доставили на место?
Лейтеха стал долго что-то искать на карте, но толку не было. Политрук подошел к нему и склонился над картой. Видимо, быстро сообразил, потому как что-то шепнул на ухо командиру.
– Нужно идти в полк, – вообще без уверенности в голосе произнёс лейтенант.
– А как же раненые? – спросил опять студент, чего-то он разговорился. – Да и убитых бы надо похоронить…
Следующие три часа мы усердно копали землю и хоронили наших однополчан. Я все это время только и думал о том, сколько вот так людей закопают на этой войне. Это же потенциальные пропавшие без вести. Если документы, которые, опять же только с подачи политрука, начал оформлять командир, потеряются, кто узнает об этих бойцах и командирах? Господи, сколько же людей… Никогда, наверное, не смогу привыкнуть. Все время себя сам же одергиваю, знаю же, что погибнет в войну очень много, а осознать все никак не могу. Для меня прямо сейчас и один убитый – это много, а уж больше…
После похорон убитых политрук собрал команду из четверых бойцов и направил собирать все ценное, что осталось целым после бомбежки. Собрали несколько винтовок, патронов в подсумках, снятых с убитых. Еды не было, воды тоже, да ничего не было, если так разобраться. Теперь встала новая проблема. Как мы должны были тащить пушки, я так и не понял. Идти нам километров десять, если верить лейтенанту, а как нести раненых? Поискав в округе, нашли остатки брезента, которым были укрыты орудия. Сами-то пушки перекорежены, просто куски металла, а вот брезент слетел, видимо, теперь пригодится. Спустились с насыпи к роще, что стояла неподалеку, и нарубили толстых сучьев для носилок. Хреново было тем, что раненых около тридцати человек, а нас-то двадцать семь. Как утащить такую прорву народа, я не представлял. Выручил всех политрук.
– Товарищ командир, думаю, нужно отойти в рощу и встать там. А в полк послать
