мятый свитер в синюю полоску, с капюшоном. Сначала я никак не могла понять, откуда он взялся. Он казался знакомым, но не принадлежал ни мне, ни Анне. Я рассмотрела его поближе. Потом я вспомнила, как Анна вернулась с занятий бегом несколько недель назад, вся промокшая из-за неожиданного ливня, а следом за ней в дом ввалилась смеющаяся Лили. На ней как раз и был этот свитер. Наверное, Анна повесила его сушиться, а потом забыла об этом. Я подумала, что нужно будет потом отдать его Лили.
Скрестив ноги, я уселась на полу с рюкзаком Анны. Сначала я вытащила ее тетради в поисках хоть чего-нибудь полезного. В первых трех были только школьные записи и какие-то абстрактные зарисовки, а четвертая – тетрадь по английскому – выглядела более многообещающе. На последних страницах Анна переписывалась с Лили. На одной из них Лили написала целую оду своему парню, Чарли («Правда же, у него такие ресницы – целый километр длиной! Такой милашка! А в пятницу он мне цветы подарил! Цветы!»). Я старалась не представлять себе, как улыбалась Анна, когда читала эту записку.
Дальше Лили написала: «А тебе кто-нибудь нравится? Вот бы нам всем сходить куда-нибудь – будет так прикольно!»
К несчастью, Анна ответила коротко: «Я подумаю».
«Ладно, – написала Лили. – Но думай побыстрее, а то у меня целый список кандидатов для тебя».
Я перевернула страницу, но дальше записей не было. Еще через два листа переписка возобновилась.
Лили: «Боже, полкласса спит, а ты так внимательно слушаешь. Вам с мистером М. лучше бы уже уединиться».
Анна: «Не смешно».
Лили: «Расскажи мне о великих книгах, ах ты мой очкастенький красавчик. Рассказывай мне о них медленно».
Анна: «Идиотка».
«Это точно», – подумала я. Больше в их переписке не было ничего примечательного – в основном нытье о том, что на улице становится слишком холодно, домашних заданий слишком много, а от занятий бегом болят ноги. Я подошла к книжной полке. У меня книги были расставлены по жанрам, а затем по алфавиту, по фамилии автора. У Анны они, похоже, стояли совершенно бессистемно.
На самой нижней полке лежали листы бумаги, сложенные в несколько раз. Я аккуратно развернула их и узнала почерк Анны. Это были стихи. Я видела, как она сидит на трибунах, ожидая начала тренировки, с блокнотом на коленях. Как она пишет, а потом останавливается, обдумывая следующее слово. Я думала, она готовится к урокам или, может, пишет рассказ.
Стихи были о природе. О том, как меняется цвет листьев, как погода обещает снег, как шуршит под ногами сухая трава, как пахнет сырая земля. Все, кроме последнего. Последнее было не о природе. Оно было о каком-то человеке. Оно было о любви. И хотя в нем недоставало конкретных деталей, вроде имени или описания внешности, было очевидно, что оно посвящено кому-то, кого она хорошо знает. И что отношения с этим человеком продолжались уже некоторое время. А я совсем ничего об этом не знала.
Глава
