заходят, что едят, с кем общаются, и так далее. Из всего этого можно сделать вполне продуктивные выводы. Понять суть происходящего может и не выйдет, но можно скопировать формулу поведения местных, с тем, чтобы не переступать незримых границ. А это первый залог безопасности в чужой среде.
На улице было жарче, чем в кондиционированном воздухе гостиничного номера, но тем не менее приятнее. Кроссман сразу решил не хаотично бродить по городу, а поискать ресторанчик или кафе, где можно полноценно перекусить. Не смотря на очень обильный завтрак, съеденный меньше четырех часов назад, организм уже требовал традиционного стейка средней прожарки. Похоже, теперь придется и есть за двоих. Сущность явно тоже потребляла энергию.
Двигаясь от квартала к кварталу по тротуарам, Кроссман заставлял себя думать не только о еде, но и о той роли разведчика, которую он сам на себя возложил. Краем глаза он осматривал прохожих, поглядывал на вывески, заглядывал в витрины магазинчиков.
И чем дольше он гулял, тем крепче становилось впечатление, что он перенесся то ли в город прошлого, населенный улыбчивыми и доброжелательными биороботами, то ли в марсианскую колонию викторианской эпохи, которая существовала бы, если бы англичане в те времена умудрились колонизировать Марс на ракетах, начиненных порохом.
Кроссман заглянул в магазин одежды, и ему стало совсем уж не по себе. В продаже имелось пять мужских костюмов и семь женских, включая уже виденные на девушках веселые платьица. Причем ярлыки на них так и гласили – «Женский костюм номер два», «Мужской костюм номер четыре».
Кстати, надписи везде, включая ценники и вывески, тоже показались странноватыми. Каждая была выполнена в двух вариантах, как и положено в двуязычных странах, вроде Канады. Один вариант – латиницей на суахили. А вот другой… Это можно было бы назвать хорошим литературным английским, и Кроссман все понимал. Но так нигде в мире уже не пишут! Именно уже! К примеру, множественное число формировалось не добавлением «s» в конце слова, как в современном английском, а изменением корневой гласной, как во времена Шекспира.
Впрочем, и смысл надписей тоже настораживал. Одна, у кассы, гласила: «Гражданские талоны синего цвета временно не обслуживаются. Ближайший пункт обслуживания на двенадцатой улице». Вторая, вообще диковатая: «Подарки временным сексуальным партнерам по розовым картам». И стрелка в другой зал.
Кроссман сглотнул. У него вдруг мелькнула совершенно дикая мысль, что он перенесся чудесным образом не просто в Африку, а в некий параллельный мир, отличающийся от привычного целым набором деталей. Потребовалось усилие, чтобы отогнать внезапно возникший приступ паники.
С параллельным миром смериться было бы, кстати, проще. Ведь в обычной реальности мало придумать некий культурологический концепт, понадобилось бы еще его внедрить так, чтобы массы приняли. Причем в большинстве своем, добровольно, без революций и гражданской
