полчаса он лишь представлял, как приходит тот медбрат с грустной миной и монотонно объясняет, что из-за резкого стресса матери слабое сердце ребенка не выдержало… А Яр переживал лишь, как бы не выдать улыбки и дослушать, тяжело вздыхая. Холодная надежда тушила разгоревшуюся в его душе ярость.
Послышались осторожные шаги. Яр увидел изрядно помрачневшего с последней встречи медбрата.
– Не может быть…
– Что? – с опаской поинтересовался медбрат.
– Что с ребенком?
– Не горячись. С ребенком все нормально.
«Гадство», – подумал Яр и с интонацией, недвусмысленно намекающей на мордобой спросил:
– Почему тогда серый такой?
– Жена твоя… – Яр вскочил на ноги и схватил его за плечи.
«Один с ребенком… и ее бабкой?»
– Что с ней?
– В…
– Коме? Аду?
– Коридоре. Успокойся. Палаты переполнены. Мы на ночь перевезли ее в коридор. Утром выпишем кого-нибудь.
– Где она?
– В родильном отделении матерится. Посылала меня за любовью.
– Вы ей позвонили?!
– Она же передо мной… – Яр в страхе оглянулся, но увидел только забытого всеми старика, тихо дышащего на стульях. И дышащего ли вообще? – Ты ее любовь, мужик. Вы же женаты, – руки пугающе приблизились к его шее.
– Бабка! Любовь – это ее бабка. Но ты ни в коем случае не будешь ей звонить. Понял меня? – медбрат закивал. – Веди к Марьяне.
Еще не успев открыть двери родильного отделения, они услышали возгласы недовольных женщин, среди которых отчетливо выделялись угрозы, до боли знакомые молодому отцу. Вокруг кровати посреди коридора собрались мамы с двумя дежурящими медсестрами и все наперебой спорили. Из открытых палат доносилась ругань тех, кому запретили вставать с постели, но они ну очень хотели поучаствовать.
Протиснувшись между женщин, муж добрался до жены и сразу же взял ситуацию под контроль.
– Тише! – крикнул он, и все тут же полетело в расщелину меж двух высоких гор, напоминающих ноги. Кричать начали на него, но вставший между ними медбрат поспешил всех успокоить и велел медсестрам разогнать матерей по палатам. Те, став частью восстания, опешили от наглости, но быстро вспомнили про обязанности.
Затылок Яра загорелся от взора жены, а ее когти вонзились в его руку.
– Где Любовь? – мрачно спросила Марьяна.
– Перед тобой, – пошутил Яр, стараясь улыбаться максимально правдоподобно.
– Где Любовь? – повторила Марьяна в этот раз с примесью «я тебе сейчас глаз высосу».
– Ей позвонили, но она не может приехать.
– Любовь не может только летать и вязать. Где Любовь, козел? Ты ей
