до кровавой каши. В тишине комнаты громко звякнуло стекло о стекло.
Он повернулся, протягивая рюмку, но Сара исчезла. Услышав скрип кровати, он вошел в комнату и недоуменно воззрился на ее позу. Локти лежат на покрывале. Одна нога закинула на другую. Юбка вздернулась до середины бедра. Она взяла рюмку и кокетливо похлопала по кровати рядом с собой. Чувствуя себя человеком, устраивающимся на скамейке рядом с пауком, он настороженно присел.
– Тайны. – Он вздохнул и отпил бренди. – Наверное, Кристалис в конце концов открыла такую, которая ее убила.
– Да. – Сара напряженно пялилась на дальнюю стену. Через пару секунд она тряхнула головой и положила пальцы ему на руку. Они оказались тяжелыми и безжизненными. – Я понимаю, как вам больно. Вы были так близки!
Он убрал ее пальцы, чуть пожал их и устроил ее руку на покрывале.
– Я бы не стал заходить настолько далеко.
Пальцы поползли обратно и внезапно сжались на мышце его бедра. Она начала растирать ему ногу. Тах бросил на нее нервный взгляд. Вдоль линии ее волос выступили капельки пота, губы сжались в ниточку. Ощутив его взгляд, она улыбнулась, приопустив веки, и надула губы. Тахион залпом допил бренди. Под ее яростным натиском мышцы у него на ноге стало сводить.
– Еще?
Он помахал рюмкой.
– Да, пожалуйста.
Гортанный хрипловатый голос.
Они сидели и молча пили. Тахион почувствовал спазмы в желудке.
– Интересно… Иисусе!
Он ударился о край кровати, соскользнул на пол и вылил остатки бренди себе на ширинку. Сунул мизинец в ухо, стирая влагу, оставленную неожиданным вторжением Сариного языка. Ощущение было такое, будто кто-то сунул ему в ухо ватную палочку, намазанную вазелином.
Она свесилась с кровати, устремив на него лихорадочно горящие глаза, и хрипло воскликнула:
– Я тебя хочу! Хочу!
Это напоминало удар граблями. Она навалилась на него: костлявые колени и локти, кости таза упирались ему в грудину, в пах, в бедра. Они несколько мгновений извивались на полу, и Сара осыпала неумелыми поцелуями все части его тела, какие ей попадались. Тахион отшвырнул ее и проковылял к противоположному концу кровати.
– Какого черта ты творишь?
У него на глаза выступили слезы стыда и ярости.
– Я хочу заняться с тобой любовью.
– Если это шутка, то она дьявольски дурного пошиба! Или, наоборот, она великолепна, если ты предпочитаешь жестокий такисианский юмор.
– О чем ты бормочешь? – заорала она, отбрасывая волосы с лица.
– Я импотент! Импотент! ИМПОТЕНТ!
– До сих пор?
В ее словах было искреннее изумление, лишившее его остатков самоконтроля.
– Да, чтоб тебя!.. А теперь убирайся. Просто выметайся отсюда!
С покрытыми багровыми пятнами щеками Сара бросилась ему на грудь, отчаянно сцепив руки у него на спине.
– Нет, пожалуйста! Я не могу от тебя уйти.
