он испытывал беспокойство, вписывая в извивы дороги джип горнодобывающей компании «Нью-Арес».
Он бы мог доехать в три раза быстрее и гораздо безопаснее – параллельно высохшему каналу по заглаженному, как стекло, дну моря. Затем он мог бы пронестись пятнадцать миль по его затянутой ковром пыли поверхности к плато, огороженному волноломом, который не видел прибоя уже десять тысяч лет. Башни мертвого марсианского города стояли как застывшие фигуры нерешенного шахматного этюда, белые против тускнеющих небес. В том месте, где город выходил к берегу, вдоль дороги, по обе её стороны в ряд стояли приплюснутые, приземистые строения, без окон, но со сводчатыми дверями из обветренной бронзы. Могли ли это быть гробницы? До сих пор оставалось неизвестным, как марсиане поступали с умершими. Его раздумья на этом месте прервал короткий писк наручного браслета радиосвязи, брошенного им на пассажирское сиденье, и голос Реда Боумена произнес:
«База – Мэзеру, приём».
Он подхватил браслет, нажал на тангету микрофона и ответил:
«Мэзер, приём».
«Скоро прибудете на место?» – спросил руководитель команды. Мэзер уловил в его голосе нотки подозрительности.
«Как раз сейчас въезжаю в город».
Какое-то время радиобраслет молчал, а затем заговорил:
«Где тебя только носило? Ты должен был быть на месте уже час назад».
«Я поехал через холмы».
«Это зачем?»
«Думал, так может быть быстрее. По карте казалось, что короче».
Мэзер кривил душой. Причина была в ином: он хотел ехать по совершенно пустой дороге. Ему хотелось хоть на короткое время иметь возможность представить и почувствовать себя единственным землянином на всем Марсе, а не так, как сейчас, единственным археологом.
Радиобраслет вновь, с легким потрескиванием, обратился к нему:
«Мы должны идти по графику, умник. Сейчас следует надежно установить транспондеры, а затем живо сюда, мучо-мучо пронто».
Боумен не сказал в конце «приём», но Мэзеру уже хотелось подтвердить получение информации и выйти из связи, когда голос шефа продолжил:
«И обратно на базу, по дну моря, без выдумок. Разобъёшь джип – сразу собирайся в обратную дорогу, на Землю, на первом же корабле, с удержанием всех выплат и премий».
«Принял. Сеанс связи окончен», – ответил Мэзер. Он отложил радиобраслет и направил машину в открытый проезд между колоннами в виде двойных спиралей, вырезанных из кости, к небольшой площади, обставленной двухэтажными белыми строениями с узкими прорезями окон и дверных проемов.
Марсиане выглядели легкими и грациозными, с бронзовой кожей и золотистыми глазами, они часто надевали маски, когда куда-то выходили: мужчины – серебряные или голубые, женщины – малиновые, дети – золотые. Когда-то, еще на Земле, он рассматривал снятые издалека видеоматериалы тех самых первых экспедиций, которые не вошли в историю как успешные по не выясненным до конца причинам. Полученных
