своего пребывания. Сережку, например, или шпильку.
– Хотя, найти сережку или шпильку в сене трудно, – остановил свои размышления Комаров, – было бы лучше, если бы она потеряла платок. Нет, не платок. Анатолий говорил, что у нее была прическа. Тогда – туфли. А еще лучше – паспорт или водительское удостоверение, – совсем размечтался Костик.
Но мечтать было уже некогда. За размышлениями Комаров и не заметил, как вышел к заброшенному, поросшему зеленоватым лишайником сеннику. Как уже успел узнать Комаров, раньше сенник принадлежал некому Куркулеву, а сейчас был ничей. Слишком далеко стоял он от домов, слишком большой соблазн представлял собой для похитителей чужого сена и любителей покурить на сеновале. Для начала, участковый обошел подозрительное место вокруг и внимательно изучил все следы. Следов было мало. Косте даже не посчастливилось найти ни одного окурка.
– Молодцы но-пасаранцы, – отметил он, – соблюдают правила противопожарной безопасности.
Теперь можно было осмотреть и сам сенник. Костя еще раз внимательно обошел все сооружение в поисках хоть какой-нибудь двери. Дверь была без запора, скорее всего, сенник действительно был ничей и давно пустовал. Костя поискал ручку, не нашел ее и потянул за край двери. Она охотно, но с жутким воем приоткрылась.
Чего такого особенного? Осмотреть средь бела дня обычный сеновал на краю села! Но слишком громкий и пронзительный скрип, с которым сеновал пускал его в свое нутро, заставил кровь Кости немного похолодеть и чуть тише, неслышнее, побежать в кровеносных сосудах.
Комаров немного постоял, привыкая к темноте. Оказалось, что внутри сенник был менее заброшенным, чем снаружи. По крайней мере, в нем еще оставалось довольно много старого, невзрачного на вид и, наверное, вкус, пахнущего пылью и сыростью сена. Мухтар, на месте опровергая подозрения Комарова по поводу невкусности сена, зарылся мордой в сухую траву. А Костя продолжил осмотр. Искать улики следовало, скорее всего, на самом верху, там, где и провели ночь влюбленные.
– И как они сюда только вскарабкались, – досадовал Комаров, пытаясь взобраться на самый верх кучи старого сена, – пьяный водитель и толстая немолодая женщина!
Ноги участкового проваливались в неутоптанные слои сена, пыль, злорадно поднявшаяся при появлении человека, оседала на стенках ноздрей, лезла в глаза, противно пудрила волосы.
– Ничего себе, романтика, – выдохнул Комаров уже на самой вершине сухого сугроба, – и чего только люди в этом хорошего находят? Пыльно, колко и воняет.
Только сейчас он почуял обволакивающий, сладковатый запах чего-то неприятного и пугающего. Этот запах и внизу слегка пощекотал ему ноздри, но здесь, наверху, запах был гораздо ярче, насыщеннее. Костик весь подобрался, как гончий пес и включил фонарик, прихваченный из дому. Теперь осмотр должен быть более тщательным.
Медленно, шаг за шагом, если так можно было назвать неуклюжие рывки, которыми он выдергивал
