В окне показалась рука, Шарп и леди Грейс отпрянули назад. Окно затворили, и мгновением позже Шарп услыхал, как Кромвель распекает рулевого на шканцах.
– Придется подождать наверху, – прошептала леди Грейс.
Они скользнули в узкий проход между сигнальной пушкой и гакабортом и припали друг к другу в долгом поцелуе. И только спустя некоторое время Шарп спросил, что означают те слова по-немецки.
– Завтра утром, – перевела Грейс.
– Первым их произнес слуга Полмана. Разве слуги пьют вместе с господами? К тому же я слышал, как он изъяснялся по-французски, а сам клянется, что швейцарец.
– Швейцарцы, любимый, – улыбнулась леди Грейс, – говорят по-немецки и по-французски.
– Правда? – удивился Шарп. – А я-то думал, что по-швейцарски. – Она рассмеялась. Шарп упирался спиной в планшир, а Грейс сидела у его ног. – Возможно, они имели в виду, что хотят повернуть на запад? Мы плывем на юг уже четыре дня.
– Куда нам спешить, – вздохнула она. – Ах, как бы мне хотелось, чтобы это плавание никогда не закончилось! – Грейс поцеловала Шарпа в нос. – Сегодня за ужином ты был отвратительно груб с Уильямом.
– Вот уж нет! Мне пришлось держать язык за зубами, – отвечал он, – зато теперь моя голень – один сплошной синяк. – Шарп прикоснулся к ее щеке, восхищаясь тонким очерком скул. – Хоть он и твой муж, любовь моя, но порой мелет такую чушь! Обучать офицеров латыни! Какой прок от этой латыни?
Леди Грейс пожала плечами:
– Если враг захочет убить тебя, Ричард, кого ты призовешь в защитники? Образованного джентльмена, толкующего Овидия, или неотесанного головореза размером со шкаф?
Шарп сделал вид, что размышляет над ее словами:
– Если ты так рассуждаешь, то, пожалуй, выберу-ка я этого… приятеля Овидия.
Леди Грейс рассмеялась. И снова Шарп подумал, что эта женщина рождена для радости, а не для печали.
– Я скучала по тебе, – прошептала она.
– И я по тебе, – отвечал Шарп.
Она выпростала руки из-под складок широкого черного плаща. Под плащом оказалась лишь сорочка. И до утра они позабыли про Кромвеля, Полмана и его таинственного слугу. Только серебристый диск луны освещал «Каллиопу», плывущую на юг ли, на запад? В ту ночь любовникам не было до этого никакого дела.
Капитан Пекьюлиа Кромвель, вглядываясь в подзорную трубу, беспокойно мерил шагами шканцы. Волнение капитана передалось пассажирам. Они гадали, что тревожит Кромвеля, и сошлись на том, что капитан ждет бури. Однако Кромвель не отдавал никаких приказаний – никто не убирал паруса и не проверял крепления пушек.
Эбенезер Файрли – набоб, который так горячо спорил с лордом Уильямом за ужином, – в поисках Шарпа вышел на верхнюю палубу.
– Надеюсь, мистер Шарп, вчерашние слова этого болвана не сильно вас расстроили, – пророкотал торговец.
– Вы о лорде Уильяме? Вовсе нет.
– Только слабоумный может утверждать, – с жаром продолжил
