юркнул в стигийскую тьму нижней палубы. Там стояли самые большие пушки, стрелявшие тридцатидвухфунтовыми ядрами.
– Тридцать штук, сэр, – гордо промолвил юный мичман, – берегите голову, сэр, по пятнадцать справа и слева. Нам повезло, что у нас их так много! Говорят, в наше время этих пушек не хватает, и некоторые капитаны устанавливают на нижней палубе восемнадцатифунтовые, но только не капитан Чейз, он такого не потерпит! Я же говорил вам, берегите голову, сэр!
Шарп потер синяк на лбу и постарался прикинуть, каков вес всех этих орудий, но юный Гарри и тут его опередил.
– Девятьсот семьдесят два фунта металла по каждому борту, сэр, а у нас их два, как видите, – услужливо подсказал он. – А еще у нас шесть каронад, которые стреляют тридцатидвухфунтовыми снарядами и бочонками с мушкетными пулями. Не завидую я французам! Осторожно, сэр!
В уме Шарп подсчитал, что единственный бортовой залп «Пуссели» должен нанести врагу больший урон, чем вся артиллерия в битве при Ассайе. Этот военный линкор являлся настоящим плавучим бастионом, безжалостным и неумолимым убийцей, а ведь «Пуссель» была далеко не самым большим кораблем королевских военно-морских сил! Шарп знал, что на флоте есть корабли с более чем сотней орудий, и снова юный Коллиа, привыкший к суровым экзаменам, которые юным мичманам устраивают строгие лейтенанты, предугадал вопрос.
– На флоте восемь судов первого класса, сэр, которые несут более ста орудий, – осторожно, балка, сэр, – четырнадцать судов второго класса – у них под девяносто пушек – и сто тридцать – третьего.
– Так, значит, «Пуссель» – всего лишь судно третьего класса? – изумился Шарп.
– Вниз, сэр, берегите голову, сэр, – прощебетал юный Гарри и исчез на лестнице, ведущей в корабельные глубины. Шарп осторожно последовал за ним. Они оказались в темном, влажном и плохо освещенном помещении с низким потолком, где отвратительно пахло. – Нижняя палуба, сэр. Берегите голову, сэр. Ее еще называют кубриком, сэр. Переборка, сэр. Вот мы и опустились ниже ватерлинии. За складом боеприпасов – каморка корабельного хирурга. Никто на корабле не желает попасть к нему под нож. Сюда, сэр. Берегите голову, сэр.
Гарри Коллиа показал Шарпу бухты, в которые были свернуты якорные канаты, оружейную, охраняемую морскими пехотинцами в алых мундирах, хранилище спиртного, берлогу хирурга, выкрашенную красной краской, чтобы кровь на стенах не так бросалась в глаза, лазарет и крошечную конуру мичмана. Затем юный Коллиа повел Шарпа к громадному складу провианта – бесчисленным рядам бочек и бочонков. Трюмная вода плескалась под ногами, скрежетали и чавкали помпы.
– У нас их шесть, сэр, и для них всегда найдется работенка, – пояснил юный мичман. – Как бы прочно вы ни построили корабль, вода все равно проникает внутрь.
Гарри замахнулся ногой на крысу, промазал и полез наверх. Он показал Шарпу камбуз, представил главному старшине корабельной полиции, коку, боцманам, помощникам канониров, плотнику и в довершение всего пригласил
