дедушкой? – спросила я.
– Точно не знаю, но, думаю, в ближайшее время.
– А что насчет Моники? – неожиданно громко произнесла я.
– Тише, – прошептал Этан. – Мы тут можем быть не одни.
Я осмотрелась: на аллее были лишь мы.
– Если ты никого не видишь, это ещё не значит что рядом никого нет, – уточнил он. – Ты узнаешь об этом подробнее в школе.
– Узнаешь подробнее в школе, узнаешь подробнее в школе, – передразнила я его писклявым голосом. Затем добавила, на этот раз серьёзно, – Какой толк от нашей прогулки, если ты мне ничего не рассказываешь? Профессор Хьюманс дал тебе задание подготовить меня. Так сделай это, пожалуйста.
– Во-первых, я так не говорю, – сухо произнес он, – а во-вторых, я не теоретик, я практик. Первоначальные знания, которые, заметь, обычно дают родители детям, я тебе дал.
– Этан, – перебила я его, – объясни, будь так добр,причину своего недовольства по отношению ко мне, – потребовала я, едва сдерживая слёзы, готовые вот-вот вылиться от захлеснувшей меня обиды.
На протяжении всей прогулки по аллее, Этан ни разу не посмотрел в мою сторону, даже разговаривая со мной. Но после моих слов, он посмотрел на меня и, увидев поблёскивающие слёзы на моих глазах, приобнял меня за плечи и произнёс:
– Извини меня, я не прав. Я совсем не чувствую недовольства по отношению к тебе. Просто я… все мы… ужасно напуганы. Ты знаешь, что гласит пророчество. Но всё, абсолютно всё пошло не так, как мы рассчитывали. Прости, я совсем не подумал о твоих чувствах. Тебе и самой сейчас очень непросто. На твои неподготовленные плечи и так выпало слишком много.
– Ладно, – вытерев слёзы рукавом своего свитера, сказала я. – Нам, наверно, пора обратно?
– Пожалуй. Обед мы уже пропустили, но, если поспешим, можем успеть к ужину,– посмотрев на свои наручные часы, произнёс он в ответ.
Обратно мы шли уже молча, но, когда почти подошли к дому, меня вдруг осенило.
– Этан, – на этот раз негромко произнесла я, – ты сказал что каждый ребёнок Регтауна в тринадцать лет узнаёт свою стихию. Как это происходит?
– В тринадцать лет, каждый из нас обнаруживает определённую метку на своём теле. Например, на руке, ноге, шее. Меток всего четыре: огонь, ветер, уносящий листья и цветы, волна, принадлежащая к стихии воды, естественно, и веточка дерева, относящаяся к стихии Земля. Тут всё просто, точно не перепутаешь.
И тут я вспомнила, как однажды, на одной из вечеринок, Монику, перепившую слишком много алкоголя, начало выворачивать. Я придерживала её волосы, в то время как она стояла на коленках над унитазом и тошнила. Тогда я заметила татуировку ввиде изящной веточки сакуры, с которой плавно слетают листья. Она у Моники на шее. Обычно, шея у неё всегда закрыта волосами, воротником или шарфом. Теперь я понимаю почему.
– Я видела такую у Моники, – призналась я. – Этан, расскажи, пожалуйста, давно ли ты с ней знаком и что вас связывает. Какая она? Я думала, что и сама её знаю, словно свои пять пальцев,
