21-го поехал я в Новгород на Губ. Земское Собрание. Приехав очень заблаговременно [на вокзал], я смог устроиться вполне хорошо, но позднее выйти из купе в коридор было совершенно невозможно, настолько был он набит солдатами. Собрание открылось заявлением нашего старого земского деятеля Прокофьева об отказе его по болезни от должности председателя управы. После этого выступили делегаты служащих в Боровичской Земской управе, требовавшие допущения их к участию в собрании на правах гласных, в чем им, впрочем, было отказано. Вечером в тот же день шла комиссионная работа по подготовке проекта о демократизации земства. Требования о ней раздавались всюду, а между тем ожидать издания в ближайшие дни нового закона о земских учреждениях было невозможно. Поэтому и было решено теперь же произвести по всем волостям выборы дополнительных гласных на началах всеобщего выборного права.
Разработке этого вопроса мы и посвятили нашу работу, и к следующему утру она была закончена. В основание ее мы приняли положение, что число дополнительных гласных должно равняться числу старых гласных, и более или менее по всем уездам это начало и было проведено. Самые выборы были назначены на конец апреля. Вторым вопросом, на котором остановилось собрание, была пропаганда более умеренных учений или, вернее, борьба с социалистическими течениями, которые в те дни уже стали проявляться все определеннее и в деревне. С этой целью было решено возобновить издание «Вестника Новгородского Земства», в котором разъяснять с несоциалистической точки зрения сущность происходящих событий. На следующий день все это и было одобрено Собранием, в котором почти единогласно избрали нового председателя управы, тоже старого земца – Храповицкого. В члены управы выбрали недавнего кандидата в Губернские Предводители дворянства Лутовинова, тогда новгородского уездного предводителя. Во время гражданской войны, как говорили в эмиграции, он командовал полком «Красного знамени», попал в плен к белым и был ими расстрелян.
Революция до того времени прошла в губернии довольно спокойно. Было сожжено 4 усадьбы, из коих одна нелюбимого земского начальника Стромилова в Устюженском уезде, две усадьбы помещиков, у которых давно были нелады с крестьянами – Струбинского в Новгородском уезде и Вульфа в Боровичском, и у нашего земского врача Вермана в Новгородском. Последнюю, не знаю почему. Полиция была везде распущена, причем избили двух исправников, а в Устюженском уезде убили исправника, безобиднейшего Владыкина. Тихий, мирный человек, любитель эсперанто, он никогда не грешил ни взяточничеством, ни превышением власти. Его любили, хотя никто и не ставил его особенно высоко, как работника. О том, как он был убит по недоразумению, я уже писал выше.
23-го марта в Петрограде происходили похороны жертв революции. По этому поводу было решено устроить и в Новгороде «гражданскую панихиду» по ним. На ней Земское собрание поручило сказать речь мне с призывом всех к единению и порядку. Заключалась
