и поезд медленно подошел к перрону, положив конец нашей интересной беседе.
С Г.Н. Бутовичем и К.П. Черневским я встречался еще несколько раз, но в милую, уютную и гостеприимную Николку попасть больше не довелось.
Прошло два года. Я был тогда в Николаевском кавалерийском училище, кончал курс и вскоре должен был выйти в полк. Неожиданно я получил в Дудергофе, где мы стояли тогда лагерем, большой пакет. Я вскрыл его и увидел опись завода Г.Н. Бутовича, изданную в Полтаве, с родословными таблицами лошадей, входивших в состав завода, с небольшим, но интересным послесловием. В нем неизвестный автор, дав краткую характеристику лучших линий в орловском коннозаводстве, переходил затем к характеристике по кровям всего наличного материала завода Г.Н. Бутовича и в популярной форме излагал довольно интересные сведения. Нетрудно было догадаться, что автором этого труда был Черневский.
На этом я мог бы закончить свои воспоминания о заводе Г.Н. Бутовича, но для тех, кто интересуется судьбами рысистого коннозаводства, добавлю, что этот завод был ликвидирован лет через восемь-десять после того, как я его посетил, из-за катастрофы, постигшей его владельца. Я уже упоминал о том, что Г.Н. Бутович был чрезвычайно доверчивый человек. Черневский, которому он слепо верил, невольно стал его злым гением и погубил всю эту патриархальную семью. Григорий Николаевич был очень богатый человек и имел не только превосходное незаложенное имение, но и свободные деньги. Ни в какие аферы он не пускался, винокуренных и других заводов не строил и жил на свои, правда большие, доходы от имения и капитала. Те, кто знал юг России того времени, конечно, прекрасно помнят, что тучи разных комиссионеров разъезжали по поместьям и предлагали хозяевам всевозможные, подчас самые соблазнительные в смысле быстрого обогащения дела. Г.Н. Бутович не шел на эти приманки, и тогда один хитрый и недобросовестный еврей нашел путь к его доверию и кошельку. Он стал действовать через Черневского, а тот влиял на Григория Николаевича. Дело заключалось в следующем: якобы можно было купить за миллион рублей угольные копи, которые стоили несколько миллионов, затем их быстро перепродать и нажить чуть ли не миллион. Черневский уговорил Бутовича пойти на риск. Николка была заложена, и копи куплены. Однако продать их не удалось, и миллион рублей был потерян. Григорию Николаевичу следовало бросить этот миллион, но он стал вкладывать в дело дополнительные деньги и вскоре совершенно разорился. Все пошло с молотка, и Николка, где столько поколений его предков мирно жили, работали и вели хозяйство, перешла в другие руки. Для Г.Н. Бутовича это была ужасная трагедия, он не выдержал разорения и скоропостижно скончался. Семья осталась буквально без всяких средств, и Мария Цезаревна с детьми перебралась в Полтаву. Там она зарабатывала средства к жизни, давая уроки французского и английского языков.
Прошло много лет, вспыхнула война. Судьба опять забросила меня в Полтаву, но на сей раз не юным кадетиком, а офицером и членом полтавской ремонтной комиссии.
