говорят, а потом бац…
– Перестань, Люсь. Посмотри на бабку, к ней сразу два клеща присосались, а ей хоть бы что.
– Бабке на вид сто двадцать восемь лет, какая ей разница, кто её укусил, клещ или крокодил?
В кабинете Люська пробыла от силы минуты четыре.
– Ну, – спросил я, когда она вышла в коридор. – Как прошло?
– Обыкновенно. Вытащили эту гадость, сделали укол, сказали в течение трех недель наблюдать за местом укуса и дважды в день мерить температуру. Если что пойдет не так, обратиться за помощью к районному инфекционисту.
– Три недели пролетят быстро, все у тебя будет в норме.
– Разбежался. Буду я сидеть и думать, больной был клещ или здоровый. – Люська достала из кармана пластиковую баночку на дне которой, на куске влажной ваты, сидел толстый клещ.
– Что это?
– Не что, а кто. Ты сам, что ли, не видишь? Клещ.
– Дали его на память?
– Дали, – усмехнулась Люська. – Медсестра хотела в урну отправить. Хорошо я успела закричать, чтобы она отдала мне его обратно.
– Зачем?
– Затем! Ты прям как из тундры приехал. У меня есть адрес лаборатории, клеща необходимо проверить. Едем сейчас туда.
Домой мы вернулись вечером. Я был вымотан и сильно проголодался. Мрачная Люська сразу поднялась к себе.
– Что вам сказали?– суетилась Алиса, накладывая в тарелку плов.
– Отдали клеща на анализ. Результаты будут готовы через три дня. Приготовьтесь, эти три дня Люська нас достанет.
Я оказался прав. Мы пили чай, когда в кухню вбежала Люська.
– Началось! – выкрикнула она, замерев на пороге.
– Что началось?
– Побочные действия укуса. У меня температура поднялась.
– Высокая?
– Выше нормы.
– Какая у тебя температура?
– Тридцать семь и один.
– Люсь, это несерьезно.
– Несерьезно? А когда будет серьезно, когда температура поднимется до сорока, я перестану ориентироваться в пространстве и начну бредить?
– Люська, сплюнь.
– Мне плохо, перед глазами все плывет… Это болезнь Лайма, я чувствую.
– Я вас предупреждал, – шепнул я Димону с Алисой.
– Димка, проводи меня в комнату, у меня слабость.
Весь вечер мы просидели возле кровати Люськи. Она лежала на спине, подложив под голову две большие подушки. Время от времени стонала, обводила нас отрешенным взглядом, прося дать ей градусник.
– Ты измеряла температуру десять минут назад, – не выдержал я во время очередного тяжкого вздоха и протянутой руки.
– Она поднялась. Я горю. Дай градусник!
Алиса обкусывала губы. На Люську она смотрела, как на умирающую столетнюю старуху, ожидая, что та в любой момент скончается. Алиска сильно
